— Мой отец пошлет туда, если еще этого не сделал, одного из своих адъютантов, полковника Суареса.

— С какой целью?

— Вероятно, чтобы заставить их, давая всевозможные обещания, отказать вам в поддержке, на которую вы могли всегда рассчитывать.

Луи задумался.

— Необходимо что-нибудь предпринять, — сказал он. — Пока все собираются в поход, надо послать верного гонца в Гетцали. Колонисты — французы, и невозможно предположить, чтобы они отказались действовать с нами заодно, ибо спор, из-за которого мы беремся за оружие, касается их точно так же, как и нас.

— Совершенно справедливо, брат, будем действовать смело, без всяких уверток. Ты пойдешь со мной в Гетцали.

— Как, ты сам хочешь идти?

— Да, ведь расстояние не велико, не более двух дней пути. Лучше уж лично устроить это дело, тем более что никто — я в этом уверен — не достигнет таких результатов от поездки к колонистам, как я.

— Почему?

— Слишком долго рассказывать, не так давно я оказал важную услугу колонистам и надеюсь, они ее не забыли.

— О-о! Если так, то я не настаиваю, действительно, ты большего достигнешь в переговорах, чем кто-либо другой.

— Едем, — ответил Луи.

— Ну, вот видите, — сказала улыбаясь донья Анжела. — Не говорила ли я вам, что буду хорошей советчицей?

— Я в этом нисколько не сомневался, — галантно отвечал охотник. — Да иначе и быть не могло, так как брат уверил нас, что вы будете нашим ангелом-хранителем.

Дон Луи, передав командование одному из своих лейтенантов, посоветовав всем быть как можно деятельнее и в то же время осторожнее, объявил о неожиданном отъезде на несколько дней.

Но цель поездки граф скрыл, чтобы в случае неудачи переговоров с колонистами не привести товарищей в уныние.

При заходе солнца, простившись с Анжелой, он в сопровождении одного лишь Валентина поскакал по дороге в Гетцали.

Капитан был вполне уверен в том, что руководителем этой экспедиции был граф Пребуа-Крансе. Вместе с тем по нескольким словам, вырвавшимся у графа во время его пребывания на асиенде, де Лавиль догадывался об интригах мексиканского правительства, направленных против графа. Поэтому, прочитав его имя, он сейчас же воскликнул: — Он здесь?! Что же такое случилось? И де Лавиль немедленно отправился навстречу графу в полной уверенности, что тот, лишившись покровительства закона за какой-нибудь проступок, пришел к нему искать помощи и убежища.

Неожиданный визит полковника Суареса странным образом совпал с прибытием графа и только подтверждал для капитана справедливость его предположений. Все наводило его на мысль, что полковник привез предписание не принимать изгнанника в колонию и в случае его появления захватить и передать в руки мексиканского правительства.

Не колеблясь ни одной минуты, де Лавиль решил не только не выдавать графа, но оказать ему самое широкое покровительство. Читатель видит, что капитан де Лавиль был не так уж далек от истины.

Дон Луи и Валентин, сидя в креслах, курили и беседовали, на столе перед ними стоял отвар из тамариндовых ягод, который они пили маленькими глотками, рассчитывая освежиться после продолжительного пути.

Дверь отворилась, и вошел капитан. Все трое раскланялись, горячо пожали друг другу руки. После обычных приветствий де Лавиль пригласил гостей садиться.

— Какие обстоятельства, граф, привели вас в Гетцали? — начал он.

— Гм, вы бы спросили, какой ураган, это было бы вернее. Никогда мне не приходилось подвергаться такой ужасной буре, которая грозит мне сейчас.

— О! Рассказывайте скорее, в чем дело, я считаю излишним уверять вас в своей преданности.