Толпа радостно зашумела. Клер стояла там, чувствуя уязвимость и жар, будто она превращалась в прах, который могло унести в любую секунду, и смотрела, как Шейн, ее Шейн, вошел в стальную клетку, подняв высоко руки.

Он улыбался, но его глаза были безжизненными и преследуемыми призраком человека, которым он был. Клер хотелось упасть. Рука Мирнина сокрушительно плотно обхватывала ее руку, но ей не хотелось совершать ничего глупого — она не была уверена, что смогла бы двигаться самостоятельно. Казалось, что это страшный сон.

И потом, конечно, он стал еще хуже.

— И его противник, — закричал Василий. — Вампир-новичок, музыкант, претендент на звание Чемпиона, Майкл Гласс! Это поединок неприязни, дамы и господа, копившейся годами! А теперь посмотрим, как…

Василий понял, что просчитался, увидела Клер. Он думал, что сможет продолжать и дальше вампирить (каламбур), чтобы поднять ставки, но у Шейна была другая идея. Он сделал большой круг по клетке, а потом, с неестественной быстротой, развернулся и ударил Василия, который все еще говорил в свой микрофон. Василий уронил микрофон, а Шейн схватил его за воротник модного пальто и бросил его катящейся, размахивающей грудой на пол. Прежде чем Василий смог подняться, Шейн уже был на нем.

Майкл оттащил его, скрутив руки за спиной. — Остановись, — сказал он. Клер могла слышать его, но она не была уверена, что толпа могла — они все еще топали и кричали, создавая металлический грохот, который заглушал многие вещи. Майкл не играл на публику. Он настойчиво говорил Шейну. — Брат, прекрати это. Это не ты.

Шейн остановился. Он по-прежнему оставался в захвате Майкла и его глаза были закрыты. Но когда Майкл отпустил, считая, что он достучался, Клер увидела улыбку на губах Шейна, и попыталась выкрикнуть предупреждение.

Она четко расслышала Шейна, когда он сказал:

— Тут ты ошибаешься. Брат.

ШЕЙН

Мне уже какое-то время хотелось порвать Василия, и, слушая, как он всё продолжал и продолжал говорить о Майкле, ну, с меня было достаточно. Майкл чертов Гласс. Мистер Совершенство. Он не бал просто каким-нибудь там вампиром, сейчас, не так ли? Нет, он пришел длинный путь человека Рэнфилда, всё больше прогибаясь под вампиров. Черт возьми, даже Сэм…

Нет. Что-то во мне заткнулось, когда я попытался присоединить и Сэма, дедушку Майкла, к этой психологической перебранке. Сэм, я знал, не заслужил этого. Мне нравился Сэм. Черт, все любили Сэма.

Как все любили Майкла. Мистера Совершенство.

Я прыгнул на Василия, и это было здорово. До чего же здорово думаю своим телом, вместо того, чтобы смущаться клубка ненависти, вины и страха, что был внутри меня… и просто быть чем-то, делать что-то, без высшего разума, встающего на пути. Я ударил его ногой, но самой твердой стороной моей ноги. Вы не бьете пальцами ног, только не с босыми ногами — вы используете эту сторону или пятку. Я выбрал пятку, вложив немного силы в нее, и почувствовал, как ребра Василия заскрипели, когда обрушился удар.

Мило.

Затем Майкл оттащил меня прочь, и, черт возьми, он находился у меня за спиной. Он владел преимуществом и силой.

Василий поднялся, нашел свой микрофон и выбрался из клетки, захлопнув ее за собой.

Майкл быстро произнес:

— Остановись, мужик, прекрати. Это не ты.

Я закрыл глаза и позволил своим напряженным мышцам расслабиться в его захвате.

Только идиот купился бы на это, но Майклу хотелось верить, что он мог сделать все что угодно.

И он не считал меня особо умным, в любом случае.