Все о чем Клер могла думать, это сесть и рассказать ему о звонке. Но она не знала, что сказать, и уж точно она не собиралась говорить об этом при Еве и Майкле. Не так как сейчас; это должен быть разговор наедине.

Но позже, в его комнате, когда Клер прижалась к нему, разговор не казался уже таким важным. Она продолжала думать, что сейчас уже расскажет, но после часов долгих, восхитительных поцелуев в его объятиях, она была уже не в состоянии начать этот разговор.

Наконец-то, она заснула. Когда она проснулась, он уже отнес ее в кровать и накрыл.

— Шейн? — пробормотала она. Он наклонился, достаточно близко, чтобы его длинные, лохматые волосы касались ее лица.

— Все еще я, — пробормотал он сзади. — Ты ожидала увидеть кого-нибудь еще?

Она улыбнулась.

— Только тебя.

— Умница. — Он поцеловал ее медленным, влажным поцелуем, тот который приносил ей тепло по всему телу.

— Шейн, я думала…

— О чем?

— О том… — Она не хотела делать этого, действительно не хотела. Не тогда когда это выглядело хорошо. Просто превосходно. Но она попыталась.

— О том чтобы уехать из Морганвилля.

Ее поразило, что он не отшатнулся от нее или, чтобы он был удивлен, ничего. Он поцеловал ее снова, слегка, и сказал, — Мы уедем. Я обещаю.

— Я просто…Ты же знаешь, я хотела поступать в МИТ, верно?

— Конечно. И ты поступишь.

Ух ты. Просто так… хотя в беседе ей не удалось проработать январскую часть. Но это звучало хорошо. Позитивно. Они были настроены одинаково, в конце концов. Один последний, сонный, влажный поцелуй, и она соскользнула в самый лучший сон, который у нее был за всю неделю.

Когда она проснулась, он уже ушел, но оставил записку… Он подписался на дополнительную, утреннюю смену в ресторане барбекю. Он даже подписался вместе с ЛТ, что, как она знала, было у Шейна вместо «Люблю тебя».

Это было приятно. Очень приятно.

Клер спускалась по лестнице, напевая и думая о том, как хорошо было бы вернуться к нормальной жизни, и, как сегодня вечером она расскажет Шейну о январском моменте, когда Мирнин прислал ей сообщение через портал — ну, скорее булыжник с запиской, привязанной к нему, который покатился по полу, напугав Еву до крика, прежде чем портал захлопнулся. Ева возмущенно пнула булыжник своими плотными черными ботинками и уставилась на него, потом на стену. Клер, спускающаяся по ступенькам, бросила не нее «какого черта?»-взгляд.

— Твоему боссу, — сказала Ева, и протянула руку, чтобы схватить камень, — нужно научиться присылать послания. Серьезно. Кто так делает? Он что, из Каменного века? И тебе нужно выяснить, как установить здесь что-нибудь, чем мы сможем запереть портал. А что, если бы эта штука открылась, когда я была бы голая?

— Почему бы ты была голой именно здесь?

— Ну… — На это у Евы не было ответа. Она передала рок. — Ладно, плохой пример. Но мне не нравится, что он может просто попасть сюда в любое чертово время, когда ему захочется. Или кидаться в нас камнями.

— Мне это тоже не очень нравится, — призналась Клер, пока развязывала бечевку и разматывала бумагу с камня.

Ей потребовалась секунда, чтобы рассмотреть камень. С Мирнином никогда не знаешь наверняка, но камень выглядел именно так, как и должен выглядеть: обычный гранит. Значит сообщением являлся лист бумаги — нормальный человек так бы и подумал… этот нормальный человек не бросил бы камень в их дом.

Записка гласила, «Держись подальше от лаборатории до последующего уведомления. Я провожу дезинфекцию.