Прям как этот.

Майкл сел, обняв Еву. Она коснулась его лица, куда пришелся удар, и сказала:

— Больно? Ты в порядке?

— Немного жжет, — сказал он. — В эти дни Шейн обладает адской мощью. — Он смотрел ей в глаза несколько долгих секунд. — Я думал, что ты не хотела пока никому рассказывать.

— Я и не хотела, — сказала Ева. — Но это просто… это просто само вышло. Прости. Ты знаешь, я хотела закатить большую вечеринку в честь помолвки, но… я должна была что-то сказать, чтобы остановить его.

— Он не собирался причинять мне боль. Не сильно, во всяком случае.

— Может, и нет, но ты бы причинил ему боль, если бы он не отступил. А я этого не хочу.

Клер не знала, как ей ко всему этому относиться. Конечно, она любила Майкла и Еву, и она знала, что они были вместе, но это… это казалось быстрым и окончательным и странным.

Будто они гнались за чем-то.

Она ощутила беспокойство по этому поводу, и она понятия не имела, почему.

Майкл притянул Еву к себе и властно ее поцеловал. Ева вздохнула и прижалась к его груди, и вдвоем посмотрели на Шейна и Клер, которая стояла на коленях рядом с ним. Она хотела спросить Шейна всё ли у него в порядке, но это прозвучало бы глупо при данных обстоятельствах. Конечно, он не в порядке. Всё было очень даже не в порядке.

Ничего из этого не было нормальным.

Она протянула руку, положила пальцы под его подбородок, и приподняла его голову. Его глаза мерцали от слез, и он выглядел юным и ужасно напуганным.

Потерянным.

— Что со мной происходит? — спросил он. — Господи, Клер, почему я это сделал? Я не делаю этого. Я не злюсь из-за… из-за пустяков. Я не привык, во всяком случае. — Он сглотнул. — Ты думаешь…? Это…? Может, это потому что… мой отец… Знаешь, он не всегда был жестоким придурком, он просто выбрал этот путь. Он увяз в этом настроении, и он… он… — Он глотнул воздуха, как будто он тонул, и от страдания и боли в его голосе у нее внутри всё заболело. Она не думала, она просто обняла его и держала, неистово его любя, боясь за него, боясь за них всех.

— Я не должен был этого делать. Это неправильно. Это все неправильно. Я не хочу быть таким, как он. Не хочу. Я не могу. Пожалуйста, помоги мне.

— Ты не такой, — прошептала она, прижавшись губами к его уху. — Клянусь, ты не такой.

— Тогда почему я это сделал? Я хотел убить его, и, казалось, я не мог остановиться.

Она тоже этого не знала. Она держала его, и они говорили тихим, еле слышным шепотом, и его руки, обвитые вокруг нее, были сильными, но дрожащими, и она притворилась, что не почувствовала, когда его слезы насквозь промочили ее рубашку.

Майкл и Ева ушли во время всего этого. Еда сидел холодной на стол, когда Клер подняла голову, чтобы проверить. Кожа Шейна была холодной и влажной на ощупь. — Ты должен поесть, — сказала она. — Ты почувствуешь себя лучше, когда поешь.

Он горько засмеялся. — Думаешь, если я поем, то перестану быть полным кретином?

— Ты не такой.

— Лишь потому, что я не хорош в чем-либо. В том числе и в этом.

Боже, он просто разваливался на части, и она не знала, что сказать. Клер помогла ему встать на ноги, а затем сесть за стол. Она унесла еду обратно в кухню, чтобы разогреть в микроволновке и обнаружила, что Ева и Майкл были там, занятые тихой, напряженной дискуссией. Они замолчали, когда увидели ее.

— Нам следует поесть, — сказала она и нажала кнопки на микроволновке.