|
Какой дипломатичный способ поинтересоваться, в своем ли Стиви уме. – Нет. У нее никогда не было ничего… – Джесси осеклась, потому что из коридора, шатаясь на ватных ногах, появилась Стиви. Руки безвольно свисали вдоль тела, голова медленно моталась из стороны в сторону. Девочка молча вошла в комнату. Джесси поднялась, готовая подхватить дочку, если та опять споткнется, но теперь ноги слушались Стиви лучше. Тем не менее, двигалась она странно, ставя одну ступню точно перед другой, будто шла по карнизу небоскреба. Джесси встала, и Стиви замерла посреди шага. – Где черный шарик, киска? Что ты с ним сделала? Стиви уставилась на нее, чуть склонив голову набок. Потом медленно и грациозно опустила ногу на пол и двинулась дальше, скорее скользя, чем шагая. Она добралась до стены и остановилась, с виду поглощенная пятнами света и тени на краске. – Там нет, полковник, – в комнатушку вошел Ганнистон. – Я проверил шкаф, комод, заглянул под кровать и в ящик с игрушками – везде. – Он неловко взглянул на девчушку. – Э… что теперь, сэр? Стиви обернулась резким, четким и отточенным движением танцовщицы. Взгляд девочки сосредоточился на Ганнистоне, замер, потом перекочевал на Роудса и, наконец, уперся в Джесси. Сердце у Джесси затрепыхалось: в глазах дочери светилось только бесстрастное любопытство – ни эмоций, ни узнавания. Так ветеринар разглядывает незнакомое животное. Стиви на подламывающихся ногах снова двинулась своим странным скользящим шагом к фотографиям в рамочках, которые рядком стояли на книжной полке, и пересмотрела все по очереди: Джесси с Томом; вся семья на отдыхе в Гэлвистоне пару лет назад; Рэй и она сама верхом на лошади на ярмарке; еще две фотографии – родители Тома и Джесси. Пальцы девочки дернулись, но воспользоваться руками она не попыталась. Она прошла мимо книжного шкафа и телевизора, еще раз задержалась, чтобы вглядеться во взгроможденный на стену пустынный пейзаж, написанный Бесс Лукас («Она сто раз видела эту картину», – подумала Джесси), а потом сделала еще несколько шагов к дверям, отделявшим комнатушку от кухни. Там девочка остановилась, подняла правую руку, словно сражаясь с силой тяжести, и локтем ощупала косяк. – Не знаю, – наконец сказал Роудс таким голосом, словно ему здорово врезали под дых. – Ей-Богу, не знаю. – Я знаю! – крикнула Джесси. – Моей дочери необходим врач! – Она двинулась к телефону. Клиника здоровья Инферно представляла собой небольшое белокаменное здание в паре кварталов от их дома, где без малого сорок лет работал бессменным городским терапевтом доктор Эрл Ли (Эрли) Мак-Нил. Он был раздражительным, скандальным, курил черные сигары, водил красный покатый багги и пил в клубе «Колючая проволока» неразбавленную текилу, однако свое дело знал и сообразил бы, как помочь Стиви. Джесси подняла трубку и начала набирать номер. Палец полковника нажал на рычаги. – Давайте подождем минутку, доктор Хэммонд, – сказал Роудс. – Идет? Давай те поговорим о… – Уберите руку с телефона. Сейчас же, чтоб вас! – Полковник? – сказал Ганнистон. – Пожалуйста. – Роудс схватился за трубку. – Давайте не будем вводить в курс дела новых людей, пока не выясним, с чем столкнулись… – Я сказала, что звоню доктору Мак-Нилу! – Взбешенная Джесси готова была не то расплакаться, не то влепить полковнику пощечину. – Полковник, она опять пошла, – сообщил Ганнистон, и на этот раз Роудс с Джесси оборвали спор. Стиви скользила к противоположной стене, где скрещивались солнечные пятна. Остановившись перед ней, она постояла, неподвижно глядя на стену. Потом подняла правую руку, вертя ею так, будто видела впервые в жизни и пошевелила пальцами. Коснувшись большим пальцем окровавленного носа, девочка несколько секунд рассматривала кровь, потом опять посмотрела на стену. |
