|
Она заметила, что Марк прекрасно держится в седле, в чем, впрочем, не было ничего удивительного. Оказавшись на широком просторе, Дамарис пришпорила Шибу, поднимая ее в галоп и устремляясь в луга, с легкостью преодолевая попадавшиеся на пути препятствия в виде заборов и живых изгородей. Марк крикнул ей вслед: "Давай наперегонки!", и вот вороной мерин уже поравнялся с ней. Шиба старалась изо всех сил, но все же ей было не сравниться с огромным вороным, шедшего размашистой иноходью. К самого края обрыва Марк осадил коня и принялся ждать Дамарис. Она поравнялась с ним, с трудом переводя дыхание после быстрой езды, ее длинные волосы растрепались на ветру, а на щеках горел яркий румянец. У подножия скал простирался каменистый берег, омываемый водами синевато-изумрудного моря, в котором отражалось безоблачное небо, казавшееся таким же голубым, как глаза Марка. Повернувшись в седле, она взглянула на раскинувшийся внизу Рейвенскрэг, на зеленеющие луга, расчерченные тонкими линиями живых изгородей, на казавшиеся издалека игрушечными белые домики под черепичными крышами, стада рыжих коров и белых овечек, и вдруг подумала о том, что там, внизу, очень мало деревьев.
— Похоже, здесь твои познания в лесоводстве никому не пригодятся, заметила она. — Большая часть моей жизни прошла в краю бескрайних лугов и пастбищ, и деревья просто завораживают меня, — ответил он. — К тому же мне нужен был повод для того, чтобы приехать в Вальмонд. Дамарис посуровела, так как она все еще была обижена на него за тот обман. — А Дональд? Где ты раскопал его? — Просто дал объявление в газету. — Он подъехал поближе. — В чем дело, Снежная Королева? С самого момента нашей встречи ты только и занимаешься тем, что пытаешься подколоть меня. Ей очень хотелось упомянуть Розиту, но она промолчала. Тогда он решит еще, что она его ревнует. Ну уж нет, она не доставит ему такой радости. Восседая на своем огромном коне, он оказывался намного выше ее и теперь наклонился, чтобы заглянуть ей в глаза, в которых отражался солнечный свет, придававший им цвет золотистого шампанского. — Почему у тебя такие глаза? — пробормотал он. — У большинства Триэрнов они были темно-карими или голубыми. — Откуда мне знать? Наверное, просто так уж получилось. — А, может быть, среди твоих предков была сама Вивиан, любимая колдунья Мерлина? — предположил он. — Не говори глупостей, — отрезала девушка, чувствуя, что еще немного, и она окажется во власти его обаяния. Допустить этого было никак нельзя, он так сильно обидел ее. — Я возвращаюсь домой. — С этими словами она пришпорила Шибу, но он опередил ее, хватая лошадь за поводья. — К чему такая спешка? Ты что, боишься оставаться со мной наедине? Ведь все-таки остаток своей жизни тебе придется провести в моем обществе, так что, может быть, тебе лучше начать ко мне привыкать? Дамарис слегка поежилась; внезапно такая перспектива показалась ей пугающей. Остаток своей жизни… это звучало как не подлежащий обжалованию приговор. — Все, что мне надо было узнать о тебе, я уже знаю, — сухо сказала она. — А с остальным можно и подождать. — Колко и хлестко! — А что это меняет? — выкрикнула она, окончательно теряя терпение. Мы же никогда не притворялись, что нам приходится жениться по каким-то другим соображениям, кроме банального расчета. В его глазах появился странный блеск. — Вот как? — переспросил он. — Знаешь, Дамарис, я никогда даже представить себе не мог, что ты будешь ко мне так относиться. — А ты ожидал увидеть покладистую девочку, — возмутилась она, прошедшую надлежащую обработку в той школе хороших манер, куда ты меня отправил? Но только тебе все равно не запугать меня! Он выпустил из рук поводья и осадил коня. |
