|
– Ну, давай же, потужимся, милая! – Мамаша Куница в который раз набросилась на несчастную роженицу. Та выглядела страшнее смерти – глаза налились кровью, щеки ввалились, все ногти на руках сорваны. Кричать женщина уже не могла, охрипла. Помощницы схватились за края влажной простыни, принялись крутить, зажимая вздувшийся живот роженицы. Кажется, дело заладилось. Женщина задыхалась, скрежетала зубами, но ребеночек постепенно покидал материнское лоно. – Потужимся, милая, дыши, дыши! – Ловкие пальцы повитухи метались, как у лучшей музыкантши. Вот только глаза стали подводить почтенную Куницу. Первой ребеночка заметила не она, а одна из девушек. Девушка издала такой вопль, что стоявший за дверью вооруженный стражник выронил ружье. Следом за первой заорала вторая. Она кричала, зажав руками уши, пятясь к стене, не в силах оторвать взгляда от того, что выползало между белых пышных ляжек супруги управителя. Оно не слишком походило на маленького человека. На вытянутой, покрытой слизью голове пускали пузыри и щелкали зубами сразу два жадных рта. Вполне сформировавшиеся верхние клыки мгновенно воткнулись в запястье ближайшей девушки, та завопила, не в силах выдернуть руку. Глаз у крошечного демона пока не было, его тело вытекало из материнской утробы жидким студнем, твердея на глазах. Только что он походил на розовое разваренное мясо, и вот – уже покрылся пятнистым серым панцирем. Из-под панциря со скрежетом вылезли шесть скрюченных верхних конечностей. Они на глазах обрастали жестким хитином, превращались в колючие пилы. Нижние конечности до сих пор оставались внутри его матери. Несчастная роженица хрипела, закатывая глаза. В ее животе вдруг возникло несколько дыр. Словно кто-то изнутри тыкал в плоть женщины острым чеканом. – Что же это?! Спасите ее, кто-нибудь! Кожа на животе роженицы лопнула. Из трещины показались черные колючие отростки, они шевелились, как лапки паука. – Нет! Нет! Оторвите ее от меня! – верещала младшая повитуха, пытаясь вырвать у новорожденного демона руку. Наконец ей удалось освободить истерзанную кисть – кровь вовсю хлестала из вскрытых вен. Ужасное создание свалилось на пол, но не расшиблось, и даже не заплакало. Оно оперлось о гладкие доски шестью тонкими лапками и тоненько зарычало, задрав к небу багровую безглазую голову. А затем само перекусило пуповину, связывавшую ее с материнской утробой. Степан Наливка ворвался в комнату, распихивая слуг, с лицом белым и рыхлым, как речная глина. Старшая повитуха упала перед ним на колени. – Она умирает, вы что, ослепли?! – рявкнул начальник Ебургских железных дорог. Его жена еще сражалась за жизнь, но силы были неравны. Что-то распороло ее вздувшийся живот изнутри. Наискось по стене и потолку ударила струя крови. Брызгами достало всех, кто находился в комнате. – Смотрите, лезут, лезут! – сдавленно охнула вторая повитуха и без сил свалилась на пол. – Храни нас Господь! Степан кинулся к жене. Из ее разорванного чрева появились еще два мелких поворотливых создания. Одно из них прыгнуло Наливке в лицо. Оно походило на помесь муравья с осьминогом, у которого вместо ножек болтались узловатые щупальца, но прыгало существо за счет мощных передних лап. Первый же бес, лежавший на полу в ворохе пеленок, ухмыльнулся отцу зубастым ртом. Наливка успел увернуться, выхватил нож, ударил, но промахнулся. Маленький демон шлепнулся о стену и юркнул за спинку кровати. – Охрана, ко мне! – заревел хозяин дома. Второй монстр молниеносно поджал под брюхо щупальца и кинулся к упавшей в обморок молодой повитухе. Третий новорожденный, вырвавшись из чрева женщины, разогнул переднюю пару лап, и все увидели на лапах страшные загнутые зубцы. Демон зарычал и кинулся на запрокинутое лицо супруги Степана. |
