– Мажере, – сказал Рейстлин.

– Мажере? – нахмурился Лайам. – По–моему, так звали одного из древних богов.

– И меня так зовут, – Рейстлин сделал глоток вина. – Хотя я и не претендую на то, чтобы быть богом. Прошу объяснить мне, о какой работе ты говорил. Я не нахожу общество темных эльфов настолько приятным, чтобы продолжать разговор без необходимости.

Глаза другого эльфа по имени Ренет вспыхнули злобой. Его кулаки сжались, он хотел встать. Лайам резко сказал что–то по–эльфийски и толкнул друга назад на место. Рейстлин получил ответ на один из своих вопросов. По крайней мере один из эльфов понимал Всеобщий.

Рейстлин сам немного знал язык Квалинести, научившись многим словам от Таниса. Но он не дал своим собеседникам понять это, решив, что он может услышать много полезного, если эльфы продолжат думать, что они могут свободно разговаривать между собой на своем языке.

– Кузен, мы не можем позволить себе так легко задевать себя. Нам нужен этот человек, – сказал Лайам по–эльфийски.

Перейдя на Всеобщий, он добавил:

– Ты должен извинить моего кузена. Он немного вспыльчив. Но я думаю, ты мог бы быть повежливее, Мажере. Мы делаем тебе большое одолжение.

– Если вы ищете друзей, я бы посоветовал вам обратиться к официантке, – сказал Рейстлин. – Она выглядит так, как будто не прочь составить вам компанию. Если вы хотите нанять мага, то вам лучше перейти к делу.

– Так ты все–таки маг, – хитро улыбнулся Лайам.

Рейстлин кивнул.

Лайам оглядел его.

– Ты кажешься очень молодым.

Рейстлин начинал сердиться.

– Ты сам ко мне обратился. Ты видел, как я выгляжу, когда пригласил меня за ваш стол, – Он начал подниматься. – Похоже, я зря потратил время.

– Ну ладно! Хорошо! Думаю, неважно, насколько ты молод, если ты способен справиться с задачей, – Лайам наклонился вперед, понизил голос. – Вот какое у меня предложение. Тут в Гавани живет маг, который держит магическую лавку. Он человек, как и ты. Его имя Лемюэль. Ты его знаешь?

Рейстлин в самом деле знал Лемюэля и имел с ним дело раньше. Он считал Лемюэля другом, и поэтому решил узнать, чего хотят от него эти недоброжелательные эльфы, чтобы предупредить его в случае опасности.

Рейстлин пожал плечами.

– Кого я знаю – мое дело, не ваше.

Миках, махнув в сторону Рейстлина, пробормотал по–эльфийски:

– Что–то мне не очень нравится этот твой маг, кузен.

– Никто не просит, чтобы он тебе нравился, – огрызнулся Лайам. – Пей свое вино и молчи. Я говорю с ним.

Рейстлин смотрел на них без всякого выражения, как человек, не улавливающей ни малейшей тени смысла сказанного.

Лайам снова перешел на Всеобщий:

– Так вот, наш план состоит вот в чем: пробраться в эту лавку ночью, выкрасть из магазина все ценное и продать за добрую сталь. Тут–то ты и пригодишься. Ты должен знать, что стоит брать, а что не стоит ломаного гроша, к тому же ты можешь знать, где лучше продать товар, чтобы получить не меньше того, что он стоит. Ты получишь свою долю, разумеется.

Рейстлин презрительно ответил:

– Так случилось, что я посещал эту лавку, и могу сказать вам здесь и сейчас, что вы попусту тратите свое время. У него нет ничего ценного. Вся его коллекция трав и книг стоит самое большее двадцать стальных монет, что вряд ли возместит вам беспокойство.

Рейстлин думал, что на том разговор и закончится, что он убедил воров не приводить в исполнение их план. Но он в любом случае собирался предупредить Лемюэля, чтобы тот принял меры предосторожности.

– А теперь, если вы позволите…

Лайам вытянул руку, схватил Рейстлина за запястье.