Старик впился глазами в Рейстлина, пристально оглядел его, и было похоже, что увиденное ему не слишком понравилось.

– Слабак! Ты просто сопливый слабак! Во мне больше силы, чем в тебе, а ведь от меня остался только прах и пепел! Зачем ты мне нужен? Мне не повезло. Ожидал орла, а получил полудохлого воробья. Но все же, – бормотание старика было еле слышно, – в этих глазах горит жажда. Если тело слабое, то, возможно, из–за того, что оно кормит душу и ум, алчущие и не находящие желаемого. Да, это я вижу. Может быть, я поспешил судить. Посмотрим. Как тебя зовут?

Рейстлин дерзко и снисходительно вел себя в компании темных эльфов. Но на вопрос этого сурового старика юноша кротко и тихо ответил:

– Мое имя Рейстлин Мажере, почтенный архимаг.

– Архимаг… – медленно проговорил старик, как будто наслаждаясь вкусом слова. – Когда–то я был архимагом. Величайшим из всех. Они и сейчас боятся меня. Но боятся недостаточно. Сколько тебе лет?

– Недавно исполнился двадцать один год.

– Молод, слишком молод для Испытания. Удивляюсь Пар–Салиану. Должно быть, он в отчаянии. Ну и как ты справляешься, по–твоему, Рейстлин Мажере? – Старик прищурился и улыбнулся самой жуткой улыбкой, которую Рейстлину приходилось видеть.

– Прошу прощения, господин, но я не понимаю, о чем вы. Что значит «как справляюсь»? Справляюсь…

У Рейстлина перехватило дыхание. Он чувствовал себя так, как будто просыпается ото сна из тех, которые кажутся реальнее настоящей жизни. Но это было не сном.

Он проходил Испытание. Это и было Испытанием. Эльфы, трактир, все события и слова были созданы, наколдованы. Он уставился в пламя свечи и судорожно принялся вспоминать свои поступки, думая лишь о том, о чем спросил старик – как он справлялся.

Старик засмеялся, и смех его прозвучал как клокотание воды под тонкой коркой льда.

– Я не устаю смотреть на эту реакцию! Каждый раз все ведут себя одинаково. Это одно из немногих удовольствий, что мне остались. Да, ты проходишь Испытание, молодой маг. Ты в самой его середине. И – нет, я не его часть. Точнее, часть, но, скажем так, непредвиденная теми, кто устроил это Испытание.

– Ты говорил о приманке. Я пришел к тебе, ты сказал, – Рейстлин старался не терять самообладания, цепляясь за остатки мужества и сжимая кулаки, чтобы дрожь рук не выдала его страх.

Старик кивнул.

– Да, ты пришел ко мне по цепи собственных выборов и решений.

– Я не понимаю, – сказал Рейстлин.

Старик охотно принялся объяснять:

– Некоторые маги прислушались бы к предупреждению лудильщика и никогда не вошли бы в трактир с такой дурной славой. Другие, даже если бы и вошли, отказались бы иметь дело с темными эльфами. Ты пришел в гостиницу. Ты говорил с эльфами. Ты довольно быстро поддался на их уговоры, – старик снова поднял узловатый палец, – несмотря на то, что считал человека, которого вы собирались ограбить, другом.

– Ты говоришь правду, – Рейстлин не видел смысла отрицать очевидное, и он не особенно стыдился своих поступков. По его мнению, любой маг, кроме разве что самого отбеленного добела мага белых одежд, поступил бы так же. – Но я хотел сохранить книги. Я бы возвратил их конклаву.

Он помолчал немного, потом спросил:

– Нет здесь никаких книг, так?

– Нет, – ответил старик. – Здесь только я.

– И кто же ты? – спросил Рейстлин.

– Мое имя не имеет значения. Еще не имеет.

– Тогда что же тебе нужно от меня?

Старик махнул своей костлявой узловатой рукой.

– Небольшое одолжение, только и всего.

Теперь Рейстлин улыбнулся, и улыбка вышла горькой.

– Простите, господин, но вы должны знать, что раз я прохожу Испытание, то я нахожусь очень низко на лестнице власти и таланта.