– Да, – сказал Фистандантилус.

– И ты умираешь, – заметил Рейстлин.

Старику это не понравилось. Его брови сдвинулись, морщины углубились, нос заострился, напоминая кинжал, его гнев был готов вырваться наружу. Но каждый вдох давался ему с трудом. Он тратил неимоверное количество магической энергии лишь на то, чтобы держать все свои кости, мышцы и кожу вместе и сохранять человеческий облик. Гнев утих, как кипящая вода в котелке, который сняли с огня.

– Ты говоришь правду. Я умираю, – зло и бессильно пробормотал он. – Со мной почти покончено. Рассказывают, что моей целью был захват Торбардина, – он презрительно улыбнулся. – Что за чушь! Я затеял игру со ставками повыше, чем какая–то вонючая грязная гномья нора в земле. Я намеревался войти в Бездну. Я хотел превзойти Темную Владычицу, сбросить Такхизис с ее трона. Я хотел стать богом!

Рейстлин слушал это и все больше ужасался. Ужасался и удивлялся. И начинал испытывать сочувствие.

– Под Колпаком находится… или, точнее сказать, находился, ибо сейчас его уже нет, – Фистандантилус помолчал, хитро прищурившись, – вход в Бездну, в этот жестокий мир иллюзий и тьмы. Такхизис знала обо мне. Она боялась меня и желала моей смерти. Действительно, мое тело умерло во взрыве, но я приготовил для своей души отход на другую плоскость бытия. Такхизис не могла убить меня, потому что не могла до меня добраться. Но она не прекращает попыток. Я уже многие века нахожусь под постоянной угрозой. У меня осталось немного сил. Вся моя жизненная сила уже почти ушла.

– И ты замыслил проникнуть в плоскость Испытания, чтобы заманивать молодых магов вроде меня в свои сети, – сказал Рейстлин. – Я должен был знать, что я не первый. Что случалось с теми, кто приходил до меня?

Фистандантилус пожал плечами.

– Они умерли. Я же говорил тебе. Они беседовали со мной. Конклав боится, что я завладею телом испытуемого мага, вытеснить его душу и вернуться в мир для того, чтобы закончить то, что я начал. Они не могут позволить такого, поэтому каждый раз они принимают меры для того, чтобы устранить опасность.

Рейстлин пристально посмотрел на умирающего – теперь это было особенно заметно – старика.

– Я не верю тебе. Маги умирали, но их убивал не конклав, а ты. Забирая их силу, ты смог прожить так долго – если ты зовешь это жизнью.

– Называй это как хочешь, это лучше бескрайней пустоты, которая тянется за мной, – сказал Фистандантилус с усмешкой. – Той же самой пустоты, которая тянется и за тобой, юный маг.

– Похоже, у меня незавидный выбор, – горько ответил Рейстлин. – Либо я умру в бою с тремя магами, либо из меня высосет жизнь пиявка.

– Ты сам решил прийти сюда, – повторил Фистандантилус.

Рейстлин опустил взгляд, уклоняясь от цепких темных глаз старика, которые, казалось, так и ввинчивались в его душу. Он уставился на деревянный стол и вспомнил другой стол, стол в лаборатории его наставника, за которым Рейстлин еще ребенком победоносно написал слова «Я, маг». Он подумал о том, какие у него шансы, подумал о темных эльфах, об их магии, поразмыслил над тем, были ли слова старика правдой, или он лгал, чтобы заманить его в ловушку. Он подумал, есть ли у него возможность выжить, и не убьют ли его маги конклава только лишь потому, что он говорил с Фистандантилусом.

Рейстлин встретился взглядом с ястребиными глазами мага.

– Я принимаю твое предложение.

Тонкие губы Фистандантилуса раздвинулись в улыбке, похожей на костяную застывшую ухмылку черепа.

– Я так и думал. Покажи мне свою колдовскую книгу.

5

Рейстлин стоял у подножия ступеней и ждал, когда старик снимет с двери заклинание, державшее ее закрытой.