«Игрок Хейген, напоминаем вам, что вы уже связаны рядом обязательств с венценосными персонами Раттермарка. Если вы принесете клятву верности падишаху Нурали Солнечноликому, то произойдет отмена нескольких квестов, взятых вами ранее, и потерян ряд репутационных характеристик. Также последует пересмотр условий нескольких внутриигровых положений, которые в данный момент соответствуют вашему социальному статусу».

Так и знал! Понятно, что это за положения, все они связаны с Пограничьем. Я же опекун малолетнего принца, а потому претендент на престол. Присягни я этому пузанку – и им станет он, я же перейду в вассальное положение, а он, по сути, обретет потенциальное право на земли гэльтов. И ни на секунду не сомневаюсь, что данная новость недолго для него пробудет тайной.

Да и кениг Харальд, с которым я днями заключил союз, вряд ли обрадуется, узнав такие вести. А они до него доберутся непременно, в этом тоже сомнений нет.

– Ну же. – Нурали выставил вперед правую ногу, обутую в сафьяновую туфлю с закругленным носком. – Чего ждешь?

Бахрамиус глянул на меня, я округлил глаза и скосил их на ту свою руку, где у меня находилась метка Странника, как бы говоря ему: «Какая клятва? Я ее кому принес?» Ничего, пусть помогает, он меня в этот блудняк втравил.

Маг мне подмигнул, из чего я сделал вывод, что для него, похоже, все идет по плану, сделал шаг вперед, отвесил очередной поклон и мягко произнес:

– О, светоч мудрости и образец благочестия! Мой племянник не может сейчас сделать то, о чем ты его просишь, ибо обман противен его характеру, а уважение к тебе безмерно.

– Поясни, – заинтересовался падишах, но ногу не убрал. – Нам интересно, как это так получается.

– Мой племянник сейчас служит одному из государей Запада, – пояснил Бахрамиус. – Не королеве, нет, одному из князей небольшого государства с забавным названием… Э-э-э-э-э…

– Флатридж, – подсказал я, поняв, что от меня требуется. – Оно совсем маленькое, но гордое и независимое.

Будем надеяться, что падишах, как и положено достойному правителю, не слишком сведущ в любых науках, особенно в географии.

– Мой племянник – человек чести, – продолжил маг. – Он не то что некоторые, он не станет служить двум и более господам одновременно, рассчитывая загрести побольше добра в свои руки. Весь наш род таков, о великий, и тебе это известно. Ты оказал Хейгену великую честь, согласившись принять его под свою опеку, и разве вправе он на это благодеяние ответить ложью? Нет, нет и нет!

– Нет! – Легонько топнул ногой я и сурово поджал губы, давая понять, насколько принципиальна моя позиция.

– Он сегодня же отправится к князю… Э-э-э-э…

– Флатриджа, – снова подсказал я.

– Вот-вот, – подтвердил маг. – Отправится и скажет, что отныне он ему не слуга, а после испросит повторную аудиенцию у тебя, владыка, на которой с величайшим благоговением облобызает твою ногу, став таким образом навеки слугой тебе, детям твоим, а то и внукам.

– Достойно, достойно. – Нурали явно наскучила беседа, и он, не скрывая этого, зевнул. – Мы довольны вами обоими. А теперь ступайте и делайте то, что должно.

– Еще одна мелочь, господин мой. – Белая борода Бахрамиуса в очередной раз подмела пол. – Мой племянник воспитан в правилах другой страны, других народов. Он еще не слуга тебе, о великий, но все же хотел бы доказать свою преданность.