– Пришельцев, – отозвалась девушка. – Или зомби на улице. Или еще чего. Ну, что-то должно произойти? Не просто же так вы сюда нагрянули, да еще в такое время?

– Есть скверное предчувствие, – подтвердил Петрович. – Киф, чего, нас того? Закрывают?

– Как закрывают? – переполошилась Мариэтта. – Я только-только кредит взяла! Мне как его выплачивать теперь?

Таша молча сунула в рот целый пряник, из-за чего моментально стала похожа на хомяка.

– Если честно, я тоже в шоке. – Подошла ко мне Вика. – Киф, не темни! Что случилось?

– То есть вариант с «просто соскучился» не пляшет? – Я снял пуховик и повесил его на вешалку. – Вы в него не поверите?

– Само собой, не поверим, – вставил свои пять копеек в разговор Геннадий, понял, что сморозил немного не то, и мигом добавил: – То есть поверим, но приехать ради этого сюда вечером, под конец рабочего дня? Да ладно!

– Поймал, поймал. – Я уселся на стул Шелестовой, которая так и стояла у окна. – Ладно, все верно, есть две новости. Одна – так себе, другая – сильно не очень. С какой начать?

– Вариант с расформированием «Вестника» отпадает. – Ленка повернулась к остальным лицом и оперлась руками на подоконник. – Такая новость шла бы под грифом «откровенная дрянь». Но зомби-апокалипсис я бы отметать все же не стала. Наш дражайший шеф людей не любит, по этой причине вымирание человечества его сильно не опечалит и потянет на категорию «так себе».

– Хорошо, пусть будет «так себе», – покладисто согласился я. – Послезавтра все вы должны с утра явиться в «Радеон». Время сбора – восемь сорок пять, в главном холле. Паспорта не забудьте.

– И там нас всех уволят, – всплеснула руками Мариэтта, – до одного! А у меня кредит!

– Не льсти себе, – посоветовала ей Ксюша. – Мы не того калибра сотрудники, чтобы нас в головной офис звали для увольнения. Харитона Юрьевича – да, он главный. Викторию Евгеньевну тоже не обойдут вниманием. А мы мелкие сошки, про нас никто не знает и не помнит. Максимум к нам курьера бы прислали с уже напечатанными заявлениями, да и то в лучшем случае. Тут что-то другое.

– Как всегда умна и прозорлива, – похвалил я Ксюшу. – Так и есть. Короче…

Когда я закончил, на пару секунд установилась тишина, которую нарушила, естественно, Шелестова.

– А мне нравится, – заявила она. – В этом что-то есть. Я за!

– Тебя никто не спрашивает, – бросила Вика, не сводившая с меня глаз. – Это распоряжение высшего руководства, наше дело – его выполнять, а не обсуждать.

Она, как и я, неплохо изучила «радеоновские» заходы, потому тоже сразу заподозрила тут что-то неладное.

– А прямо всем надо быть? – уточнил Петрович. – Просто я к вашим информационным делам никаким краем не отношусь. Мое дело – комикс отрисовывать, кое-какие иллюстрации делать время от времени. Я-то там зачем? Да и ехать в ваш «Радеон» далеко, из моей-то жопы мира.

Что да, то да, мой старый друг всегда был тяжел на подъем и никогда не любил ничего нового.

– Тебе, пожалуй, можно и не ездить, – разрешил я, – но только тебе! Остальные в обязательном порядке должны присутствовать, ясно?

– Я только за, – заявила приободрившаяся Соловьева, сообразившая, что кредит не повиснет над ее головой дамокловым мечом.