Тьфу ты! Я-то уж напрягся. А теперь понятно – для них это на самом деле событие, а я варюсь во всей этой каше и воспринимаю обновление как нечто обычное.

– Завтра никого из топов в игре не ищи. – Потянулась девушка. – Все отсыпаться будут. Зато в пятницу в девять утра в игру войдут все, даже не сомневайся. К слову, я всем нашим разослала сообщение о том, что явка обязательна. Никогда не знаешь, что ждать в день «глобала». Может, придется подрываться всем кланом и куда-то бежать.

И снова здравствуйте. Вот еще один аспект, который я упустил, хоть он и лежал на виду. Весь клан будет, а я – нет. Мне придется сидеть в конференц-зале и смотреть на то, как играют другие.

А это не есть хорошо. Это очень даже плохо.

– О топах… – решил я от греха сменить тему разговора. – Я тут с Седой Ведьмой беседу имел, так вот она…

Кролина внимательно меня выслушала, время от времени зевая как котенок, а после заявила:

– Сам знаешь, я Ведьму не люблю, чересчур она хитровыдуманная. Но применительно к нашей ситуации, может, это и не самый паршивый вариант, я тебе вроде про это даже говорила. Мы хоть и альянс, но тот же Мастер Стрекоз, если захочет, нас раскатает. С потерями, с трудом, но раскатает. Если он упрется, его даже штрафы за НПС не остановят. Мало нас, понимаешь? А «Гончие» – это «Гончие». Люди, ресурсы, связи – у них все есть. И нам это все пригодится.

– Гедрон против будет. Он на Ведьму сильно зол за какие-то их старые дела.

– Будет, – подтвердила Кро, – но, думаю, все равно проголосует за. Он дядька вредный, но умный. А вообще оставь эту тему до воскресенья, раньше все равно никто ничего обсуждать не станет. Причина тебе известна. А может, и до понедельника. Опять же – пусть Ведьма маленько понервничает, ей это полезно.

На том мы и расстались. Причем уже дома я подумал о том, насколько права моя ночная собеседница. На самом деле мне нужен отдых, включающий в себя валяние на диване, смотрение телевизора и забеги к холодильнику. Иначе мозги закипеть могут, и начну я виртуальность в реальности созерцать, как иногда случается с переигравшими подростками, которых после медикаментозно психиатры лечат.

А в пятницу, веселый и бодрый, я встречал у главного входа в «Радеон» своих подчиненных. Вот тоже странное дело: уже сколько времени они тут сотрудниками числятся, а так ни разу в этом здании и не бывали. Хотя нет, ошибаюсь. Шелестова успела и тут отметиться. Так сказать, наш пострел везде поспел.

– Кого-то ждете, Харитон Юрьевич? – пропел мне в ухо приятный девичий голос, от которого что-то екнуло в груди. Что-то вроде бы забытое и далекое, но еще не умершее.

– Коллег. – Я повернулся к той, кто дышала мне в затылок. – Привет, Дарья.

– Давно мы не виделись. – Коротко глянув на мои руки, одарила меня белозубой улыбкой она и поправила рыжую прядь волос, упавшую на высокий лоб. – Я скучала.

– Рад бы сказать то же, да не могу, – ответил ей я. – Дела, дела…

– Знаю, – печально вздохнула девушка. – Совсем вы меня забыли. А я-то вот вас нет. У нас незаконченное дело осталось, Харитон Юрьевич. А хуже них нет ничего на свете. И…

– А мне тут нравится! – прозвенел на весь холл голосок Таши. Она стояла у турникета и вертела головой.