И что же вы выбираете? – затаенно спросил командор, забыв от волнения, добавить привычное сэр. Чуткое ухо японца мгновенно уловило этот досадный прокол англичанина, и адмирал позволил себе на мгновение улыбнуться одной щекой.

  Конечно бой, сэр, но только на пять минут. Запаса снарядов на моих кораблях хватит именно на это время и не секундой больше, к сожалению – не оборачиваясь к Бейли сдержанно молвил адмирал и выдержав паузу, добавил   Я очень надеюсь, что в эти пять минут, милость великой богини Аматерасу не оставит всех нас.

Сказав эти слова, Того устремил свои пылающие глаза на вражескую эскадру. Словно невидимый луч, усиленный немецкой оптикой уперся взгляд командующего японским флотом в «Цесаревич» призывая своих комендоров поразить этот корабль. Однако ничего не изменилось. Снаряды японцев падали рядом с «Цесаревичем», разрушали его надстройки, но сам корабль оставался невредим. Наконец, словно услышав мольбы адмиралом, черно огненная вспышка возникла на борту русского флагмана и Того вдавил окуляры своего бинокля в лицо, наблюдая за  результатом этого попадания.

Судьба действительно смилостивилась над японцем, один из немногих крупнокалиберных снарядов, что попадали в этот день в броненосец, угодил рядом с боевой рубкой «Цесаревича». Вновь град осколков и клубы удушливого дыма ворвались в тесное пространство рубки, стремясь уничтожить все на своем пути. И это им удалось.

Один из осколков больно черканул по ноге стоявшего на переднем мостике Семенова, старшего офицера «Цесаревича». Правая штанина офицера стала быстро темнеть от крови, но в пылу боя он этого не заметил. Увидев черный хвост дыма вырвавшегося сквозь смотровую щель рубки, он стремглав бросился вниз.

Перелетая через покореженное железо, он в мгновение ока достиг своей цели и на мгновение застыл в изумлении. Груда окровавленных тел лежало на полу в рубке и с одного взгляда, было трудно понять кто здесь живой, а кто мертвый. Единственным человеком, стоявшим в рубке, был рулевой, чья спина была изорвана осколками. Из последних сил матрос пытался удержать руль, но с каждым вздохом, это становилось для него всё труднее и труднее.  

Опытному моряку, Семенову, было достаточно одного взгляда, чтобы понять весь ужас возникшей ситуации. Сейчас рулевой рухнет, руль окажется в положении на борт, и неуправляемый броненосец начнет рыскать по просторам моря. Решалась судьба всего боя и, отбросив всякие колебания, перескакивая через распростертые тела своих товарищей, офицер бросился к рулю.

Он успел в самый последний момент когда, отдав все свои силы, рулевой стал стремительно заваливаться на бок. Задержав дыхание, от ещё не выветрившихся газов, твердой рукой Семенов ухватил ручки штурвала, удерживая корабль на прежнем курсе. Началось испытание на выносливость.

От попавших в горло газов, нестерпимо ломило грудь, шумело в голове и раненная нога, с каждой секундой начинала гореть все сильнее и сильнее. Нужно было выйти на свежий воздух и отдышаться, позвать санитара, чтобы наложили повязку и остановили кровь, но капитан второго ранга Семенов не мог позволить себе подобной роскоши. Позабыв обо всем, он прочно стоял свою вахту у руля, ведя броненосец, а с ней и всю эскадру курсом юго восток, изредка позволяя себе кричать в переговорочную трубу: «Санитаров»! 

Как это часто бывает в бою, не сумев нанести решающий удар противнику, боец получает его сам. Того ещё продолжал гипнотизировать русский флагман, как два русских снаряда, за короткий промежуток времени поразили «Микасу». Один из них угодил в корму броненосца, вызвал там сильный пожар и серьезно повредил заднюю трубу корабля, отчего сильно упала тяга. Второй снаряд пробил уже поврежденный броневой пояс в носовой части корабля в районе ватерлинии, и через образовавшуюся пробоину, внутрь броненосца хлынула вода.