Таковы были итоги битвы, в результате которой русская эскадра сумела вырваться из смертельных объятий врага, но это было потом. А в тот момент, когда броненосцы Того, только начинали отставать от русской эскадры, в рубке «Цесаревича» ставилась последняя точка в этом трудном противостоянии.

Поглощенный стоянием у руля, Семенов совершенно не заметил, как в рубку проникли санитары.

  Ваше благородие, вас перевязать надо! – сказал подскочивший к старшему офицеру фельдшер, но тот не согласился с ним.

  Сначала адмирала! – приказал Семенов – я подожду.

  Какой подожду – недовольно проворчал медик, но отошел от офицера, властно приказав одному из санитаров – зажми рану!

За спиной старшего помощника раздалась торопливая возня, длившаяся неимоверно долгое по подсчетам Семенова время, пока глухой голос фельдшера не произнес:   Господин капитан преставился. Будите принимать командование, ваше благородие или в лазарет?

  Что с адмиралом!! – прохрипел Семенов, не смея повернуть голову.

  Жив, Степан Осипович! – успокоил его фельдшер.   Только без сознания. Ранений на нем нет, видно контузия или газом отравился.

  А Матусевич? – быстро спросил Владимир Иванович – как он?

  Контр адмирал тоже без сознания и ранен в плечо. А все остальные убиты – бесстрастно известил фельдшер и приказал одному из матросов – встань у руля, мне их благородие перевязать надо.

Услышав это, Семенов безропотно сдал свою вахту и полностью отдался в руки эскулапа. Тот решительным движением распорол штанину и принялся осматривать рану. Безжалостно покопавшись в ней, фельдшер коротко изрек:   счастлив ваш Бог, ваше благородие. По касательной прошел осколок, только крови много потеряли. Надо вам в лазарет, швы наложить.

  Нет, лазарет подождет. Наложи повязку и хватит, потом швы наложишь – решительно воспротивился Семенов, но фельдшер вновь не согласился и погнал санитара за инструментами.

Оказавшись единственным старшим офицером на флагмане, Владимир Иванович лихорадочно решал вопрос, что делать дальше. Поднять сигнал о передаче командования на «Пересвет» Ухтомскому или продолжить вести эскадру, не внося в сердца моряков неуверенность и страх. Будучи старшим офицером, на трех кораблях артурской эскадры, он хорошо знал все опасные особенности человеческой души здешних моряков. Совершая геройские поступки, они могли легко сломаться от жизненной неудачи, в одно мгновение стать нерешительными людьми.

Известие о ранении Макарова, могло стать тем катализатором, который в одночасье мог разрушить все, чего адмирал с таким трудом достиг за полгода. Поэтому, Семенов решил не поднимать сигнал о передаче командования. Но тогда возникал, что делать дальше, каким дальнейшим курсом вести эскадру. Решение нужно было принимать немедленно, так как в наступавших сумерках корабли могли не разобрать сигнал с флагмана и отбиться от общего строя.

  Куда? Куда вести эскадру? – напряженно думал Семенов, пока фельдшер обрабатывал его рану йодом, готовясь накладывать швы. На последнем собрании, как возможный вариант после боя, адмирал Макаров рассматривал возможность захода эскадры в нейтральный порт на берегу Желтого моря и на самый крайний случай в Шанхай.

  Придется идти в порт, чтобы привести себя в порядок и обсудить план дальнейших действий, но вот только куда, в Чифу, Циндао, Шанхай – размышлял офицер в промежутке между приступами боли, эскулап шил, что называется «на живую». – Чифу, несомненно, ближе всех, но это китайский порт и японцы могут напасть на эскадру, не сильно церемонясь с мнением Пекина. Циндао дальше, но там немцы, которые не потерпят вмешательство японцев на территории своей колонии, хотя ещё неизвестно как там нас встретят.