Димка сел за стол, положил в свою тарелку немного салата, который я специально для него приготовила. Я наблюдала за ним, и вдруг поняла, что он никуда не торопится. Он теперь весь мой. И его дом теперь там, где я. В первую секунду я потерялась в своих эмоциях, захлестнувших меня с невероятной силой, а потом вдруг испугалась. Что я теперь со всем этим делать буду?

Но решение я приняла неожиданное. Димку удивила, дядю, да и себя саму. Дело уже шло к отъезду, Калинин суетился, ему вообще ни до кого было, лишь бы только никто не приставал и палки в колёса не вставлял. А я словно в стороне стояла и наблюдала за ним, испытывая неловкость и даже стыд, за то, с какой лёгкостью он всё оставляет позади. Всё что важно ему было, в чём он меня так долго уверял, оставил без всякого сожаления. Димка готовился начать всё сначала, но то, как он это делал, мне упорно не нравилось. Правда, ему я об этом говорить опасалась. Но беспокойства мои дали свои плоды и поэтому за семейным ужином, который мне тоже пришлось пережить, я и сообщила, что в Москву я не еду. По крайней мере, пока. А Димка может поехать один и если будет уверен, что нам есть смысл переезжать туда, тогда я и приеду, а сейчас мне там делать нечего. Я всё это сказала и уставилась на дядю, очень рассчитывая на его поддержку. За столом воцарилась тишина, Димка сверлил меня негодующим взглядом, Сонька откровенно ухмылялась, а дядя Боря меня разглядывал. И я знала, что всё сейчас зависит только от него. Если он скажет, что мне стоит поехать с Димкой и самой…

— Наверное, ты права, — кивнул он. — С твоей любовью к большим городам присутствовать при начальной суете совсем ни к чему. — Улыбнулся, правда, немного криво. — Сбежишь обратно через неделю.

— Не преувеличивай, — попросила я, упорно уворачиваясь от Димкиного взгляда.

Калинин помолчал, откинулся на спинку стула, затем пожал плечами.

— Что ж, если ты считаешь, что так будет лучше.

Я ему улыбнулась.

— Дим, мне там на самом деле сейчас делать нечего. У тебя дела, встречи, а я ничего в этом не понимаю.

Он кивнул и взял меня за руку.

Правда, оказалось, что обрадовалась я рано и после ухода дяди Бори и Соньки мы ещё немного поспорили по этому поводу.

— У меня такое чувство, что я тебя пытаю! Если ты не хочешь ехать, то так и скажи. Что ты предлоги ищешь?

Я не удержалась и напомнила ему, что ехать я и правда не хочу, и никогда этого не скрывала. Вот только он меня словно не слышит. Димка посмотрел на меня люто и выдал:

— Конечно, ты не хочешь ехать! Зачем? Здесь тебя дядя караулит! Каждое желание твоё предугадывает! Может, хватит быть девочкой избалованной? Самой не надоело? Смотреть противно.

Я обиделась жутко, настолько, что даже разревелась. А Димка меня успокаивать не стал, и в итоге расстались мы не очень хорошо. Он уехал в Москву, а я осталась, переживая свою обиду.

Зато дядя радовался тому, что я осталась в городе. Таким довольным я его давно не видела и в ответ на его улыбки, я хмурилась.

— Не страдай, Женька, — успокаивал он меня, обнимая за плечи. — Куда он от тебя денется? Вернётся. А если и не вернётся, то…

Соня вовремя толкнула его в бок, и он неловко замолчал. Потоптался рядом, пытаясь придумать, что бы ему такое сказать в продолжение, но при этом меня не смутить и не обидеть.

— Борь, отпусти её уже, — потребовала Сонька, дядю от меня оттесняя. — Иди лучше чемодан проверь. Вдруг я что-то забыла тебе положить?

Дядя с Сонькой собирались в отпуск. Я как раз пришла их проводить, поклялась себе, что своей унылой физиономией их расстраивать не буду, буду улыбаться и смеяться, но ничего не получалось. Когда дядя скрылся за дверью спальни, Сонька схватила меня за руку и отвела в сторону.