— Вечеринка окончена. Заткнись, мелкая, я тебе потом популярно объясню, что ТЫ творишь, мать твою, и что тебе за это будет.

ГЛАВА 9. Макс

Я гнал на бешеной скорости, выскакивая на встречку. В никуда. Понимал, что за нами нет никакой погони, но все равно гнал. На нее даже не смотрел. Как впихнул в машину и силой шваркнул дверцей, больше не оборачивался. Салон автомобиля разрывали дикие басы тяжелого рока, а у меня перед глазами трасса, белые полосы ограничителей и клоун, лапающий ее за талию, за волосы, протягивающий ей сигарету. Захотелось вернуться и пару раз мордой об стол, да так, чтоб захлебнулся и зубами подавился. Я никогда, бл**ь, не чувствовал ничего подобного. И словно гоню за контролем, а он и не маячит впереди. Даже в точку не ушел, он где-то вне досягаемости.

— Притормози. Мааакс, ты убьешь нас. Какого черта ты гонишь, как бешеный?

Вцепилась в мое запястье пальцами, а я стряхнул ее руку и вдавил педаль газа сильнее. Смотреть на нее не хотелось. Точнее, хотелось, и именно поэтому не смотрел. Понимал, что домой отвезти надо, а остановиться не мог.

— Прекрати. Что с тобой?

А хрен его знает, что со мной. Я сам не знаю. Меня замкнуло. Только скорость впитывала ярость и ощущение, как контроль окончательно уплыл и мозги расплавились. У меня так бывало — заклинит и все. Заканчивалось это обычно либо дракой, либо попойкой в хлам вместе с дикой оргией, или вот так, на скорости, в никуда, пока не отпустит. Просто сейчас она была рядом, а меня не отпускало. Ей бы помолчать хоть пару минут, не мешать выстраивать внутри стены, сковывать зверя цепями, закрывать замки, а она не замолкает, и я словно вижу картинками, как цепь из рук выскальзывает, как ключ не поворачивается в ржавом, взломанном замке, и зверь скалится, рычит. Давно не чувствовал эту утечку контроля, пару лет так точно.

Только сейчас понимал, что это ревность бешеная. На пустом месте, без каких-либо прав. А если будут права? Я же и убить ее могу? Представил ее под ним, и перед глазами на секунду потемнело — могу. Обоих. Легко.

Ни с кем и никогда так не бывало. Не ревновал. Ни бывших, ни настоящих. С легкостью отпускал, трахал вдвоем, втроем, наблюдал как их трахают — и никакой ревности. Потому что своими никогда не считал. Нахрен они мне сдались.

— Ты что себе позволяешь? Кто ты такой вообще? — ее голос врывается в размышления, перекрывая музыку, — Какого черта ты лезешь в мою жизнь? Ты мне никто, я знать тебя не знаю и знать не хочу. Останови машину. Останови, говорю. Ненормальный.

Снова вцепилась в мои руки на руле, меня крутануло на встречную, на этот раз отшвырнул ее с такой силой, не оборачиваясь, что услышал, как ударилась о стекло, но не замолчала, а я выровнял машину как раз под оглушительный гудок несущегося нам на встречу грузовика.

— Ты все испортил. Там вечеринка была. Все мои из универа это увидели. Я что, девочка? Ребенок? С кем хочу с тем и гуляю, с кем хочу с тем и трахаюсь. Когда хочу и где хочу.

— Давно уже трахаешься когда хочешь, где хочешь и с кем хочешь? Счет потеряла?

— прорычал, чувствуя, если не замолчит — сверну ей шею.

— Нет, — голос сорвался, — сегодня хотела первый раз попробовать, так ты помешал.

Резко тормознул на обочине, так резко, что девчонку бросило в мою сторону, сам не заметил, как схватил ее за горло, тяжело дыша, и только сейчас посмотрел в глаза — широко распахнуты и даже руку мою не перехватывает, только смотрит. Знаю, что она права, сто, тысячу, миллион раз права. Я ей никто. Она мне никто. И останемся никем. А взгляд уже к губам ее скользит, они очень мягкие и пухлые, с капризным изгибом. Если по ним провести языком, я почувствую каждую морщинку и какие они на вкус, а в глубине ее рта так же горячо, как и от прерывистого дыхания, которое я ощущаю даже на расстоянии.