Что он несет, мразь нанюханная? Совсем рехнулся или бредит? Какая, нахрен, кормушка, какой третий из Воронов? С Максом все понятно… как и со мной. Что его, с*ку, так веселит?

В этот момент на мой сотовый пришло сообщение, и я сунул руку в карман пальто, чтоб достать его. Из темноты на первый взгляд пустой комнаты на меня мгновенно направилось не менее шести сверкающих дул автоматов.

— Спокойно. Я без оружия. Ахмед, псов своих угомони, потому что отсюда нас вынесут только вместе, и ты это знаешь.

Один жест — и его люди отошли на несколько шагов назад, опустив оружие. Я посмотрел на дисплей, Русый сообщил, что Макс покинул территорию усадьбы с черного хода, и машина направляется в сторону города. Наши люди контролируют ситуацию.

Ахмед заметил мой медленный легкий вздох и его это разозлило. Понял, что ситуация все больше переходит под наш контроль. Такая добыча, и выскользнула из его рук. Он прищурился, от чего раскосые глаза казались еще уже, в темных зрачках все сильнее разгоралась ненависть. Его руки крепко сжали подлокотники кресла, держать эмоции в узде давалось все тяжелее. Подумал о том, что ему ничего не стоит наплевать на все и изрешетить меня пулями, превращая в дырявый обескровленный мешок с костями. И ему похрен на то, во что это все выльется. Одна секунда — и один из твоих врагов просто труп. Я даже заметил, как слегка дрогнула его рука, а по лицу проскользнула тень сомнения. Борется с собой. Просчитывает ходы. Хитрая мразь, опасная, таких никогда нельзя недооценивать.

— За братцем приехал… Ух, какая сплоченность… Фильмов насмотрелся, романтик, бл***ь. Ты ему самое дорогое, да, Граф? Даже сестрицу в расход пустил… Не жаль девку-то? Он же расхерачит ее, как всех остальных своих шлюх, душу вынет и на помойку выбросит, а потом вернет тебе и скажет, что так и было… — каждое слово как плевок ядом, меткое, острое, наполненное такой злобой, что дышать с каждой секундой становилось все труднее, как и поверить, что он блефует. Слишком эмоционально, слишком злобно, когда лопается по швам напускная сдержанность. Искренность всегда поражает — иногда своей целебной силой, а иногда способностью в один момент выбить тебе почву из-под ног.

Макс и Дарина? Что он несет? Этого просто не может быть… В голове завертелись мысли, одна за другой, то сплетаясь, то обгоняя друг друга, доносясь до сознания обрывками фраз, воспоминаниями и эмоциями. Дарина… Она же совсем другая… Я, конечно, ей не отец и никогда не пытался указывать, как и с кем жить, пока это не угрожало ее безопасности. Но Макс? Тот, кто женщин меняет чаще одноразовых салфеток… Да и он не пошел бы на это. Каким бы кобелем ни был… Это же Дарина, не одна из шалав, с которыми он обычно проводит время. Неиспорченная, добрая, она же одна из нас. Макс не настолько циничная тварь, чтобы испортить ей жизнь. Я не верю, что он может наплевать на все это, просто чтоб затащить ее в постель. Это невозможно. Как я вообще мог сейчас засомневаться? Черта с два это может быть правдой. Долбаный ублюдок просто пытается сейчас вывести меня из себя, нанося удар за ударом, хочет дать понять, что может знать больше, чем я.

— О-о-о, вижу, я тебя смог-таки удивить, Граф… Так что — не зря зашел-то, друг, скажи, да?

Хрен ты получишь то, чего ждешь, Ахмед. Ты хотел моего удивления? Злости? Ярости? Обойдешься. Со своей семьей я сам разберусь.

— Теряешь хватку, Ахмед. Устаревшая информация — позор для того, кто выдает ее за эксклюзив. Или ты думаешь, я не знаю, с кем проводит время моя сестра?

— Хорошо говоришь, Андрей, да не складно… Хотя, хер вас там разберешь. Я бы свою сестру такому козлу хрен отдал. Скорее бы яйца отстрелил… Впрочем, если решишь — я всегда рад помочь…

Вторая попытка, но детонатор слабоват, поэтому и ударная волна не задалась.