|
Они теряют способность адекватно воспринимать жизнь, не имеют контакта с собственными детьми, их браки рушатся. Шерлок слегка наклонилась вперед. – Я провела в отделе расследований тяжких преступлений всего неделю, – сказала она, нервно разглаживая складки на темно синей юбке. – И знаю, что мне довелось увидеть и узнать лишь очень немногое о работе его сотрудников. И все же я поняла, что то, чем они занимаются, не по мне. У меня было такое чувство, будто я не выдержала какого то очень важного экзамена. – У людей бывают разные способности и склонности, Шерлок. Если вы не стали психологом отдела по расследованию тяжких преступлений, это не значит, что настал конец света. Никакого экзамена вы не провалили. Вообще говоря, я считаю, что то, чем занимаемся мы, гораздо безопаснее с точки зрения сохранения здравого рассудка. Что же касается моей просьбы об откомандировании вас в мое распоряжение, она связана с тем, что вы, судя по всему, обладаете именно теми качествами, которые необходимы в моем подразделении. Ваши учебные показатели впечатляют. Хотя кое какие детали вызвали у меня вопросы. Почему после первого года обучения в колледже вы взяли годовой академический отпуск? – Я заболела. У меня был мононуклеоз. – Ясно. Да да, здесь есть об этом пометка. Не знаю, как это я ее пропустил. Диллон продолжал листать личное дело Шерлок. Разумеется, он ничего не пропустил. Глядя на него, она прекрасно понимала, что этот человек скорее всего никогда ничего не пропускает. Общаясь с ним, следовало сохранять максимальную осторожность. Глаза Сэвича продолжали быстро скользить по строкам. Вдруг он нахмурился и взглянул на Шерлок. – Не думал, что мононуклеозом можно болеть целый год, – сказал он. – Мне трудно об этом судить, – ответила Шерлок. – Я знаю только, что в течение девяти или десяти месяцев я чувствовала себя плохо, была постоянно усталой и разбитой. Сэвич взглянул на лист бумаги, лежащий у него на столе: – Как вижу, вам только что исполнилось двадцать семь лет и вы пришли в ФБР сразу после получения степени магистра. – Да. – И до этого нигде не работали. – Да. Шерлок понимала, что Сэвич скорее всего хочет, чтобы она отвечала более подробно, но решила этого не делать. Вопрос – ответ, вопрос – ответ, четкий и ясный, – так будет лучше, подумала она. Ей приходилось слышать, что Сэвич не только любезен и обходителен, но и очень хорошо умеет читать в душах людей, а ей вовсе не хотелось, чтобы он прочел в ее душе что то такое, что не в силах была прочесть она сама. Шерлок уже привыкла быть осмотрительной и не собиралась изменять этой своей привычке. Сейчас она просто не могла себе этого позволить. Сэвич хмуро взглянул на нее и бросил личное дело на стол. На Шерлок был строгий темно синий деловой костюм с белой блузкой. Ее красивые золотисто рыжие волосы были тщательно зачесаны назад и собраны на затылке золотой заколкой. Когда во время учебной операции в Хоганз Эллей Сэвич швырнул ее на клумбу с петуниями, он успел лишь мельком взглянуть на нее. Тогда ее волосы были растрепаны, сама же она показалась ему чересчур худой – на лице резко выступали скулы. Но он заметил и то, что в сложной ситуации Шерлок не растерялась, не забыла того, чему ее учили. – Шерлок, вы знаете, чем занимается наше подразделение? – спросил Сэвич. – Мистер Петти сказал мне, что местные органы полиции нередко обращаются к вам за помощью, когда какой либо опасный преступник меняет район своей деятельности. |
