Каждый-кто-себя-убивает встретил мать-которая-умирает в нем.

Завораживающая цепь внезапно распадается на звенья, рвется на части в отрочестве — возрасте, когда стремление к смерти особенно остро.

Грудной младенец, лишенный физической самостоятельности, не имеет возможности принять смерть от своей собственной руки. Он избирает другой путь: либо впадает в ступор, либо в анорексию. Но будь младенцы вольны в своих действиях, они без колебаний убивали бы себя. За отсутствием физической возможности дети прибегают к временной симметрии (обратный ход, возвращение на предшествующую стадию развития).

В христианских странах самоубийство запрещено как антирелигиозный поступок. В демократических государствах его клеймят как трусость. В психиатрических обществах его лечат как болезнь. В древних цивилизациях его восхваляли как признак мужества. И почитали как свидетельство гордости. Древние римляне говорили: Природа, эта величайшая из богинь, подарила нам вместе с жизнью возможность покинуть мир, ею созданный. Добровольная смерть — это неизменный, человеческий способ ухода, который всегда под рукой, наипервейшее средство избавления от страданий, короткий отрезок мгновения, вполне, однако, достаточный, чтобы избавиться от окружающих и обрубить время. Гораций писал: Mors ultima linea rerum. Смерть есть последний рубеж, за которым мы вольны жить или не жить на свете. Свобода самоубийства сгинула в империи Константина со всеми ее личными свободами. Когда христианство сменило императорскую власть, Бог стал хозяином рабов и рабских жизней. И в самом деле, всем рабам, даже солдатам во времена Республики, самоубийство было запрещено. Ведь самоубийство раба рассматривалось как посягательство на частную собственность. А самоубийство солдата приравнивалось к дезертирству. И в обоих случаях речь шла о нарушении договора о служении обществу.

В 1215 году верующим было вменено в обязанность раз в год являться на исповедь, дабы священники могли спасать их от отчаяния. Мартин-Наваррец писал: «Возбраняется убивать себя по причине гнева, уныния, бедности, позора плотских сношений, физических страданий, любых несчастий, чрезмерного наслаждения, невыносимой боли, отвращения к жизни. Поднявший на себя руку лишается христианского погребения». Итак, начиная с момента введения исповеди, то есть с XIII века, когда священники сочли, что христианская исповедь способна изгнать Сатану из человека, объятого унынием, самоубийц стали хоронить за оградами кладбищ.

В мире ipse противоположностью ipsimus тирана могло быть «sui» — слово, ставшее первой частью французского «самоубийство» (суицид).

Мы должны покинуть те зловещие пределы, где одни только боги имеют право убивать смертных. Мы должны расстаться с нациями, у которых запрещено самоубийство.

Изгнание и самоубийство близки по сути. В каком бы месте мы ни находились, мы можем бежать оттуда. Можем разорвать семейные узы, разрушить общественные устои.

Эпиктет предпочитал говорить: «Двери открыты».

Эпиктет не говорил: «Убейте себя», — он просто без конца повторял: «Двери открыты».

Однажды в Риме Эпиктет, бывший рабом некоего раба, сочинил такую сказку: «Во время Сатурналий люди забавляются такой игрой: они бросают жребий, чтобы выбрать короля. Избранный ими король повелевает теми, кто населяет его воображаемое королевство. Он приказывает: „Ты будешь пить! А ты смешай вино! А ты пой! А ты убирайся отсюда! А ты подойди!“. И все повинуются, стараясь не прерывать игру. Но дверь открыта. Через нее можно выйти. Так и человек может в любой момент выйти из своей жизни. Он может сказать себе, как говорит король в своем игрушечном, иллюзорном королевстве: „А ты убирайся отсюда!“».

Однажды Петр сказал Иисусу:

— Господи, нам хорошо здесь…

Но Иисус ответствовал Петру:

— Нет, нам здесь не хорошо.