– Оставь его! – приказал судья. – Я хочу выслушать предложение!

Чао Тай встал, отшвырнув голову Кунь-Шаня, и затылок урода глухо стукнулся об пол; вор продолжал лежать, хрипло дыша.

Чао Тай с багровым от злости лицом тяжело опустился в кресло.

– Сегодня я был с певичкой, а эта крыса подглядывала за нами, – пояснил он.

– Ну что ж, – холодно заметил судья, – хотелось бы надеяться, что впредь ты будешь устраивать свои любовные дела более осмотрительно. Но так или этак, они не должны мешать моему расследованию. Смочи этому мерзавцу голову!

Чао Тай подошел к стойке, взял большую чашу для мытья посуды и вылил на голову Кунь-Шаня.

– Этому дохлому ублюдку понадобится еще какое-то время, чтобы очухаться, – пробормотал молодой человек.

– Сядь! Я доскажу тебе о Тэне, нетерпеливо отмахнулся судья.

К тому времени как судья Ди закончил повесть о лакированной ширме, гнев его помощника совсем угас.

– Какая поразительная история, судья! —воскликнул он.

Судья Ди кивнул:

– Я не рискнул привести своему собрату основной довод, побудивший меня заподозрить, что его жену убил кто-то другой: дело в том, что, как я обнаружил, перед смертью ее изнасиловали. Но мне не хотелось еще больше расстраивать этого несчастного.

– Но вы ведь сказали, что выражение лица убитой было очень спокойным! – удивился Чао Тай. – Мне, конечно, не доводилось насиловать спящих женщин, но, полагаю, супруга правителя должна была проснуться и закричать, что над ней хотят надругаться, не так ли?

– Такова одна из загадок этого странного дела, – вздохнул судья Ди. – Тише! Кажется, Кунь-Шань приходит в себя!

Чао Тай подтащил урода к столу и усадил в кресло из пальмовых веток. Кунь-Шань нащупал рукой чашку и медленно, с трудом глотая, принялся пить чаи.

– Ты еще поплатишься за это, – прокаркал он, злобно поглядев на Чао Тая.

– Можешь выставить счет в любое удобное для тебя время! – буркнул тот.

Кунь-Шань продолжал сверлить его ненавидящим взглядом единственного ока.

– Эх, дурень, дурень! Ты даже не знаешь, что сегодня ночью развлекался с веселой вдовушкой! – мерзко ухмыльнулся он.

– С вдовой? – воскликнул Чао Тай.

– Конечно, и совершенно новенькой – прямо-таки с иголочки! Тебя, болвана, принесло к дальним воротам дома покойного Ко Цзюаня – торговца шелком, только вчера покончившего с собой! Вдова перебралась из общей спальни в маленькую, расположенную в левом крыле дома, дабы в одиночестве предаться скорби, и тут-то ты, опытный знаток женщин, как последний осел, принял ее за певичку!

Чао Тай покраснел от стыда и унижения, попытался дать достойную отповедь, во с его губ слетали лишь какие-то невнятные звуки. Судье Ди стало жаль своего помощника.

– Ну что ж, – торопливо заметил он, – возможно, самоубийство господина Ко в какой-то мере связано с чрезмерным легкомыслием жены.

Кунь-Шань осторожно потрогал горло, залпом допил чай и самым пакостным тоном изрек:

– Все женщины – создания, лишенные добродетели, и госпожа Ко – не исключение. Но как ни странно, дело, что я хочу вам предложить, тоже связано с торговцем Ко. Слушайте внимательно, я буду краток. Мне в руки попала тетрадь Лен Цяня – хорошо известного здесь менялы, каковой был компаньоном и советником Ко Цзюаня. Я разбираюсь в денежных вопросах, а потому сразу понял, что тетрадь Лен Пяня содержит секретные записи о том, как он, подделывая счета, надувал старика Ко в последние два года. Надо вам сказать, таким образом мошенник заработал приличную сумму – около тысячи золотом.

– Как к тебе попала эта тетрадь? – осведомился судья Ди. – Такие записи не оставляют без присмотра.

– Это не ваше дело! – огрызнулся Кунь-Шань.