Устроиться на постоянную работу она пока не могла. Бабушка, вот уже несколько месяцев находящаяся в больнице, требовала постоянного ухода.

– Я надеюсь вскоре получить место в солидном учреждении, и тогда мы сможем существовать независимо от ваших денег, – сказала она, с ужасом вспоминая слова лечащего врача бабушки. После последнего приступа ее состояние резко ухудшилось. Доктор сообщил Патриции, что она протянет едва ли до конца лета.

Раймонд насмешливо приподнял бровь.

– Если тебе так уж хочется стать независимой, почему же ты раньше не озаботилась поиском высокооплачиваемой должности? Не желала себя утруждать?

Патриция гордо вскинула голову. Он разговаривал с ней в таком тоне, что сохранять спокойствие стоило ей огромного труда.

– Еще восемь месяцев назад я работала преподавателем в колледже. Уволиться оттуда меня вынудили некоторые обстоятельства. Они же не позволяют мне оставаться здесь надолго. Я хочу уехать, как только Эндрю и Сью увидятся с бабушкой и дедушкой.

На лице Раймонда отразилось удивление. Он никогда не думал, что у Патриции есть профессия и что она способна зарабатывать приличные деньги, особенно посредством преподавания. Но самым странным казалось ему ее заявление о желании отказаться от материальной поддержки Бейнзов.

– Ничего не понимаю, – протянул он задумчиво. – Ты долго отказывалась от этой поездки и согласилась на нее только после того, как я пригрозил, что перестану перечислять вам деньги… А теперь заявляешь, что собираешься стать независимой от них. Зачем же тогда вы вообще приехали?

Патриция вновь вздохнула.

– Понимаешь, на протяжении еще пары месяцев без тех денег, которые вы нам присылаете, нам будет не обойтись… – пробормотала она, краснея от стыда. – А потом я уверена, что смогу встать на ноги…

– Ты считаешь, что найдешь такую работу, за которую тебе ежемесячно станут платить столько, сколько присылали мы? – спросил Раймонд.

– Нет, конечно нет, – ответила Патриция. – Но через некоторое время значительно сократится и сумма наших ежемесячных затрат…

К ее горлу подступил удушающий ком, но она сдержалась и не заплакала. Думать о скорой смерти бабушки было невыносимо. Бабушки, которая когда-то заменила ей родителей, а позднее приняла ее, сбежавшую от мужа с двумя малышами на руках…

Как только она умрет, сразу же отпадет необходимость платить врачам баснословные суммы, подумала Патриция, на мгновение замирая от ужаса.

– Ты говоришь загадками, – сказал Раймонд. – Может, объяснишь, почему ваши затраты значительно сократятся?

– Не могу… – пробормотала Патриция. Она боялась, что Раймонд придет в ярость, если узнает, на что уходит большая часть тех денег, которые их великий род присылает для своих потомков.

– Как это, не можешь? Речь идет о деньгах Бейнзов, поэтому я имею право знать, на что ты их тратишь, – заявил он.

Патриция сжала пальцы в кулаки и на протяжении некоторого времени молчала, заставляя себя успокоиться. Потом медленно произнесла:

– Раз уж на то пошло, давай договоримся, что я возьму у тебя эти деньги в долг. Я обязательно верну их, только, если позволишь, частями…

Она чувствовала себя униженной, но не обратиться к Раймонду с этой просьбой не могла. Бабушка должна была находиться под постоянным присмотром медработников, и Патриция твердо знала, что обязана помочь ей всем, что в ее силах.

Раймонд так и не ответил. В восемь в дверь постучали и сообщили, что в столовой их ждет ужин.

Патриция смотрела на изысканные ароматные блюда в серебряной посуде и чувствовала, что не сможет съесть ни кусочка.