Девушка, оторвавшись от гитары, произнесла:

— Я думаю, что ты слишком суров к правящему классу. Они нутром чувствуют несправедливость и неповоротливость системы. У самых умных она уже сидит в печенках, и они присоединяются к нам. Я вот тоже присоединилась. Мой папа — бригадный генерал.

— У нас представлен широкий спектр взглядов, — встревоженно вмешалась седая женщина, — но все мы согласны в одном: нам нужен солнечный свет. Вам он тоже нужен, а раз так, то почему бы не вступить в наши ряды?

Она смело улыбнулась в ответ на долгий взгляд Ланарка, но потом, пожав плечами, снова занялась конвертами. Священник, ее сосед, наклонился к Ланарку и проговорил вполголоса:

— Вы на краю провала, так ведь? — Несмотря на бороду, лицо его выглядело по-детски взволнованным. Над правой бровью синело пятно, похожее на кровоподтек. — Люди в нашей организации видят провал издалека, поэтому надевайте свою перчатку, мы ничем вам не поможем.

Закусив нижнюю губу, Ланарк надел перчатку. Священник добавил:

— Если выберетесь наружу, то, надеюсь, все равно присоединитесь к нам. Тогда мы не будем вам нужны. Но вы, несомненно, будете нужны нам.

— Не знаю, о чем вы, — вяло отозвался Ланарк и направился к выходу.

Он пересек площадь и зашагал к «Элите», так как не мог думать ни о каком другом месте, а кроме того, там могла быть Рима. Моменты, когда она бывала добра, сделались единственным источником тепла в холодном пространстве, где перемещался Ланарк. А еще у Римы тоже была драконья кожа, и хотелось узнать, как с ней обстоит дело. Прыгая через сточные канавки, утопая в исчерченном бороздами талом снегу, он рванулся туда, толкнул стеклянную дверь фойе, кинулся наверх — в кафе было пусто. Ланарк остановился в дверном проеме и, не веря своим глазам, обвел взглядом помещение, где не было не только посетителей, но даже приросшего к своему месту человека за стойкой. Ланарк повернулся и начал спускаться по лестнице.

С площадки между этажами он заметил внизу, в фойе, девушку, которая покупала в кассе сигареты. Это была Гэй. Окликнув ее, Ланарк поспешил вниз. Она выглядела побледневшей и исхудавшей, но откликнулась удивительно живо и быстро потянулась, чтобы поцеловать его в губы.

— Где ты пропадал, Ланарк? Что за таинственное исчезновение?

— Лежал в кровати. Пойдем со мной наверх.

— Наверх? Там теперь никто не бывает. Ужасное место. Мы ходим в нижнее кафе, где мягче освещение, — Гэй указала на толстый красный занавес — Ланарк думал, что за ним находится вход в кинозал. Она потянула занавес со словами: — Пойдем к нам. Здесь вся старая компания.

За занавесом было черным-черно.

Ланарк заметил:

— Здесь совсем нет освещения.

— Просто у тебя глаза еще не привыкли.

— А Рима там?

Отпустив занавес, Гэй отозвалась смущенно:

— Я ее не видела как будто… со дня празднования моей помолвки.

— Значит, она дома?

— Наверное.

— Не скажешь ли, как туда добраться? Когда я там был, стоял туман, и теперь мне не найти дорогу.

Лицо Гэй внезапно постарело. Она сложила руки, наклонила голову, смерила Ланарка косым взглядом и еле слышно произнесла:

— Я могла бы тебя проводить. Но Сладден будет недоволен.

— Проводи, Гэй, будь добра! Она помогла тебе тогда, на вечеринке.