Данила промолчал о том, что его рубаха, вчера вечером была еще обычным дерюжным мешком. И только усилиями Насти проявившей недюжинные портновские способности, мешок превратился в подобие рубахи. Правда, сделано было все тяп-ляп. Но знать об этом Вадьке раньше времени не надо было. Покупатель, нацелившийся на всю справу, теперь стоял в раздумье.

– Берешь или нет, а то мне телевизор настраивать надо, – подпихнул его к принятию решения Данила.

– Беру!

– С тебя тысяча рублей.

Загнул, конечно, цену мой дружок. Такие суммы в нашем городке у многих взрослых мужиков в кармане редко встретишь. Он уже хотел, было ее ополовинить, когда Вадька Дуст удивился:

– Всего?

Я видел, как Данила расстроился из-за того, что продешевил, но птичка вылетела, не воротишь ее назад. Мой дружок стянул с себя лапти и рубаху, а Вадька взамен отдал ему две пятисотрублевые купюры. Когда Данила увидел, какую пачку денег приготовил богатенький Буратино, в его глазах появился нехороший блеск.

– Вадь, – вкрадчиво позвал он нового обладателя бесценной хламиды. – Одежда не самое главное. Нас не за это приняли.

Таким нахальством может обладать только мой дружок, Данила. Всучить покупателю за деньги товар, и тут же в лицо ему объявить, что он ничего не стоит, смелость надо иметь. Вернуть ведь могут. Однако у Вадьки была психология игрока на автоматах, одноруких бандитах. Он уже втянулся в игру под названием «великие артисты» и готов был спустить все наличные деньги.

– А за что вас приняли?

– Вадь, ты же понимаешь, – продолжал мягко стелить Данила, – любая информация стоит денег. А такая…

– Сколько?!

Данила пожевал губами, посмотрел на небо, изображая раздумье и открыл рот:

– Боюсь продешевить!

– Две тысячи хватит?

– Вадь…, – в голосе искусителя появились завораживающие, мурлыкающие нотки.

– Три! – Стал набавлять Вадька.

И в это время с другой стороны дома, в калитку раздался стук и послышался голос Кольки.

– Данила…а!

– Черт с тобой еще тыщу и по рукам.

Когда деньги перекочевали в карман к моему приятелю, он повесил развесистую клюкву на ушах Вадьки Дуста.

– Скажешь Наталье Сергеевне, что вы с нею родом из одного места… Ох, дай бог памяти откуда… Во, вспомнил, из «Больших жеребцов».

Больше таких дурных покупателей у нас с Данилой не было. Кольке достались лапти уже за сто рублей. К концу дня мой дружок сумел распродать почти всю коробку, а поток покупателей и не думал иссякать. Мы с ним никак не могли уяснить причину столь прибыльного для нас, лихорадочного ажиотажа. И только когда месяц зацепился острым рогом за трубу на крыше, прояснились невидимые глазу обстоятельства. Оказывается, весь день Настя не слезала с телефона, расписывая подружкам, в новых и новых тонах, и ярких красках, рутинную запись на рядовой эпизод.

Правильно гласит народная мудрость, медные трубы не каждому дано достойно пройти. То ли еще будет. Подумать о чем-либо другом у нас времени не было. Смутные подозрения, вызванные легкой записью на эпизод, никак не могли обрести четкие контуры. На бессознательном уровне, что-то меня беспокоило, а что, я понять не мог.

– Не засоряй мозги, – успокоил меня Данила, – у нас завтра трудный день, надо еще выспаться. Мнительный, ты какой-то стал!

– Ничего теперь не поделаешь. Надо было на охраняемую стоянку загонять, а не перед гостиницей ставить.

– Кто же знал, что тут такие умельцы? – рядом, оправдывался каскадер Андрей.