– Конечно, сам! Он сразу на нее глаз положил. «Подлинник?» – спрашивает.

– А вы?

– А что я? Я говорю: «Подлинник, хотя и не рублевской школы». Разве не правду сказал? Он же спрашивает: «А время приблизительно то же?» – «Ну, – сказал ему я, – время точно установить не удалось». Он тут же полез за бумажником и спросил: «Сколько?» Я назвал ему цену, он без звука отдал. Вот так…

– Вы говорите, он в тот день приобрел в магазине Будду?

– Да, в понедельник.

– Не сможете ли описать мне его?

– Отчего же? Бронзовый, со стершейся позолотой. Страшный такой. Волосы – как пламя, пузатый, с натуралистическими подробностями.

«Он самый и есть. Надо будет позвонить – справиться, когда продали».

Люсин сделал в блокноте пометку, потер лоб, сморщившись, помолчал с минуту, потом спрятал свои записи и сказал:

– Ладно, товарищ Михайлов. Спасибо за информацию. На сегодня, думаю, все. Простите, что отнял у вас, – он взглянул на часы, – двадцать пять минут. Вы сейчас куда?

– Домой, с вашего позволения. Не возражаете?

– Помилуйте, Виктор Михайлович, какие могут быть возражения?! Я вас даже подвезу.

– Ай спасибо, дорогой! – Михайлов вскочил, раскланялся, поводя по полу пером воображаемой шляпы. – Вот уважил! А если я пешком хочу прогуляться, подышать свежим воздухом после дождя? Имею право?

– И то правда, – согласился Люсин, – воздух свежий, чистый, пыль всю прибило. Давайте пешочком пройдемся. А машина за нами поедет на тот случай, если устанем.

– Во! То-то и оно. Зачем же спрашивать да записывать, если у вас с самого начала доверия к человеку нет?

– Э, Виктор Михайлович, опять старая песня! Поймите же вы наконец, что я на работе и есть определенный порядок… Ну что, опять все надо сначала? У меня ведь, – он опять глянул на часы, которые по старой морской привычке носил циферблатом внутрь, – рабочий день уже кончился. Неужели надо милицию вызывать? Они, конечно, быстро установят вашу личность и все потом мне доложат. Но спрашивается: по какому моральному праву я так с вами поступать буду? В благодарность за ваш рассказ, который очень нам помог? Право, Виктор Михайлович, давайте уважать друг друга… Ну что, поедем или пройдемся пешком?

– Ладно, – махнул рукой Михайлов, – поехали. Только в гости к себе я вас не приглашаю. На лестницу паспорт вынесу, а то не поеду.

«Боится за свои иконы», – решил Люсин и, улыбнувшись, спросил:

– У вас лестница не очень темная?

– На площадке окошко есть, разберетесь, – ответил Михайлов и вдруг рассмеялся.

«Ну и жук ты, парень! Самый настоящий жук». Люсин раскрыл дверь и чуть не зашиб притулившегося к косяку администратора.

– Виноват! Мы заняли ваше помещение? Простите, уважаемый, и большое-пребольшое спасибо.

Он раскланялся с администратором и, пропустив вперед Михайлова, пошел к выходу.

Швейцар предупредительно распахнул стеклянные двери. «Капитан-директор», – определил Люсин, взглянув на пышные швейцарские галуны.

…Они свернули с улицы Горького на Садовое кольцо, и, когда проезжали мимо «Аквариума», Люсин заметил, что там идет «Бей первым, Фреди!» Приятели советовали посмотреть. Люсин решил, что на обратном пути обязательно слезет у «Аквариума», благо было недалеко и рабочий день действительно кончился.