– Идущий, а на сколько нам хватит воды? Без этих мешков.

– На день.

– А если уполовинить норму? Это реально?

– Да. Я уже взял половину нормы. День. И не все переживут его.

– И за этот день мы до следующего колодца не дойдем, я правильно понимаю?

– Да, Много…

– Сколько до него?

– Пять дней. Если удача будет с нами.

– Знаешь, Идущий, чего‑то затылок у меня ломит. С утра. Наверно, к буре.

– Блин!

Интересно, мужику просто слово понравилось или он понял, чего оно означает.

– Понятное дело, что блин, – согласился я. Похоже, то еще попадалово. Ладно, идем, посмотрим на эти мешки. Может, придумаем чего‑нибудь.

– Я уже думал.

– Пробовать?

– Да.

– А рабов хватит?

– Если яд во всех буримсах…

– … то останемся без рабов и без воды, так?

– Да, Многомудрый.

Мужик таки сказал это. Не ожидал, что он решится.

– Вот что, Первоидущий, не надо вешать на меня этот титул!

– Но ты служитель Ти…

– Идущий‑первым! Ты этого не говорил! Я этого не слышал! Все понятно?

– Да, Много… добрый и уважаемый.

– Так уже лучше. Идем к твоей воде. Пока без тебя ее ни начали пробовать.

– Без приказа не начнут, – уверенно заявил караванщик.

– Я и такой приказ не спешил бы выполнять.

– Ты ослушался бы приказа?!

– А вдруг последует команда отставить!… – объяснил я.

Мужик настолько удивился, что на секунду забылся. И что на ручей смотреть он не хочет, тоже забыл. Плывущий вниз лепесток мы провожали в четыре глаза.

Караванщик оказался прав: никто не рвался в герои. Рабы сидели на корточках и отдыхали. В тенечке. Поскольку никакого другого приказа не получили. Чуть дальше, но тоже в тени лежали водяные мешки. Буримсы  . Лучшие буримсы делают из шкуры стумы. (Или из кожи?) Вода в таком мешке может сезон храниться. А в самом дешевом уже через день задыхается.

В этой куче‑мале буримсы были всякие. И не меньше половины стумных.

Да, убытки кому‑то светят неслабые. Плюс три грузовых поала… Плохо дело. Хотя, могло быть и хуже. Пять грузовых могло быть. И, судя по следам, нелегко эти звери умирали. Очень нелегко.

– Никого не зашибло?

– Нет. У двоих только пальцы…

– Опять?! Поводья отпускать быстрее надо. И когда только эти кретины научатся?

– Они не из моих погонщиков.

– Я рад за тебя, Первоидущий.

– Спасибо, Много… добрый.

Тяжело дался мужику этот мой титул. Но скажи он тот, что вертится на языке, и начнется паника. Все равно, что крикнуть бомба! в переполненном автобусе. Побегут все и во все стороны. Здесь почему‑то считают, что служитель Тиамы так же опасен, как и Тиама во время цветения. Умные люди не так суеверны. Они могут даже находиться в обществе служителя. Какое‑то время. Но между прикосновением служителя и харакири выбирают почему‑то харакири.

– Идущий‑первым, а ты уже позаботился о товарах?

– Их уже перегружают на моих поалов. Да будут неутомимы их ноги и крепка спина!

– На твоих? За часть товара или процент с продажи?

Сначала спросил, потом подумал: а оно мне надо? Ну, делает мужик свой бизнес, как может, ну и пусть себе…

Лицо караванщика стало подозрительно задумчивым.

– Скажи, Многодобрый, ты в прошлой жизни был купцом или Первоидущим?

– А ты? В этой?

– Первоидущий не может продавать товары…

– Но что мешает ему везти своитовары в своемкараване?

– Ничего, но…

– А если у Первоидущего есть знакомый купец в караване, с одним поалом груза, то что помешает купцу продать еще два груза, если Идущий‑первым его оченьпопросит?

– Ничего, Многодобрый, совсем ничего.