— Чтобы увидеть, отличит ли парижанка тебя от брата?

— Да.

— Ну, и отличила? — поинтересовалась Макси.

— Нет. Кейн не знал, что я прилечу. Я отправился к нему на квартиру, а эта оказался дом ее родителей. Я постучал — никто не открывал; я обошел дом кругом и оказался во дворике. Там я ее и увидел. Действительно, красавица, Кейн был прав. Едва она меня увидела, тотчас вскочила с кресла, подбежала, бросилась в объятия и просто фантастически поцеловала. К моменту, когда появился Кейн, она уже почти содрала с меня рубашку.

— Твой брат разозлился, увидев тебя с его девушкой в таком щекотливом положении?

— Нет. У нас это не принято. Он понял, что произошло, но даже не взглянул на меня, потому что знал, что она не способна отличить нас и никогда не сможет. Каждый раз, когда я был рядом, она спрашивала, кто я — Кейн или Майк.

— Что с ней произошло? Ты говоришь о ней в прошедшем времени.

— Она погибла в катастрофе. Кейн чувствовал себя опустошенным. Он ее обожал, но…

— Но что?

— Мои родственники так ее и не видели, и было такое чувство, что она погибла потому, что не подходила Кейну, не была, как бы… его духовной парой.

— А что произошло на этом пикнике?

Майк ухмыльнулся.

— Сэм тотчас почувствовала, что Кейн — это не я. Брат даже не мог в это поверить. Он ее проверял весь день. Подходил в ней сзади и клал руку на плечо, но Сэм даже не нужно было видеть его руки — она чувствовала, кто он, и тотчас говорила что-то вроде: «Что тебе нужно, Кейн?» Причем достаточно резким тоном.

При этом Майк расплылся в довольной улыбке.

— Мне кажется, она его недолюбливает.

— А что он думает о ней?

Майк ненадолго задумался. Вспомнил, как его брат смотрел на Сэм, которая возилась с его детьми, вспомнил, как он глядел на нее во время пикника.

— Если я завтра помру, думаю, что мой брат попросит ее руки. На коленях будет умолять ее выйти за него замуж.

Майк засунул руки в карманы.

— Благодаря Кейну я понял, как я счастлив, скольким обязан Саманте. Если б она не ворвалась в мою жизнь, я бы, наверное, женился на ком-то вроде моей последней подруги и прозябал бы остаток своих дней без особой радости и без особого горя, так… серединка на половинку… Но все время чувствовал бы себя неуютно, жизнь была бы какой-то неполной.

Макси взяла его за руку.

— Господь услышал мои молитвы и послал тебя. Если бы мне сказали, что исполнят одно-единственное мое желание перед тем, как мне покинуть этот мир, я бы попросила, чтобы моя внучка была в таких любящих и заботливых руках.

— Вам нечего беспокоиться. Я ее люблю больше, чем это укладывается в голове. Я даже не могу припомнить, что у меня была за жизнь до тою, как я ее повстречал. Пытаюсь, но не могу вспомнить, что же я все это время делал, как я жил. — Майк улыбнулся. — Может, просто ждал, пока она придет ко мне. Может, как я уже говорил, это судьба. И Дэвид Эллиот был тем, кто вручил мне мое счастье.

Он обвел рукой комнату — антикварная мебель, кар» тины на стенах, ковер на полу…

— Все это — ее идея. Знаете, она каждые десять минут говорит мне: «Большое тебе спасибо», — и каждый раз после этих слов я чувствую себя виноватым. Ведь все, что я сделал, так это истратил какую-то сумму денег, что для меня совсем безболезненно, а она отдает всю себя. Она так много дает мне, вам, моему брату и его сорванцам-детям… Даже когда она, казалось, ненавидела меня, она так беспокоилась обо мне, когда я разбил голову.

— Ну и что же ты собираешься с ней теперь делать?

— Первое — чтобы она забеременела.