Он заметил, что вода спала и больше не заливает мост, а с одной стороны проглядывало дно перевернувшейся машины. Если спад воды продолжится, через день или два будут видны колеса.

К тому времени как он слез с коляски, Эдилин уже обвязала веревку вокруг талии. Он отодвинул ее руки и переделал узлы.

— Послушай меня, — настойчиво сказал он. — Если что-нибудь пойдет не так и ты захочешь, чтобы я вытащил тебя, дерни веревку дважды. Если она запутается и нужно будет освободиться от нее, потяни за этот конец. Видишь? — Он резко дернул, и веревка развязалась. — Я буду считать, и если ты останешься под водой дольше минуты, я прыгну за тобой. Ты все поняла?

— Абсолютно, — заверила она, сбрасывая большие старые ботинки, которые носила эти два дня. Затем размотала веревку и бросила ее конец на мост. Вода отступила, деревянная поверхность подсохла, но река все еще казалась опасной.

— Что ты делаешь? — спросил Дэвид.

— Я не могу плыть в этой одежде. Ты не возражаешь, если я разденусь?

— Даже не знаю, что сказать, — прошептал он и отступил, наблюдая, как Эди расстегнула рубашку и выскользнула из нее. Он никогда не видел ничего прекраснее, чем ее тело.

Она бросила рубашку на мост и хотела расстегнуть пояс, но в этот момент жеребец начал взбрыкивать, и Эди поспешила к нему.

— Тихо! — приказала она, и жеребец сразу успокоился.

Улыбнувшись, Эдилин расстегнула пряжку ремня, и брюки упали на мост.

— Они казались короче, — прошептал Дэвид.

— Ты о чем? — спросила Эди.

— Твои ноги. Они, наверное, четыре фута в длину.

— Не знаю. Никогда не мерила. Ты можешь обвязать меня веревкой?

— Да, — ответил он, не в состоянии отвести от нее глаз.

Он обвязал веревку вокруг ее талии, привязал конец к балке моста и кивнул в сторону другого мотка веревки:

— А это для чего?

— Если найду в машине еще что-нибудь, попробую вытащить…

— Ты имеешь в виду свой чемодан?

— Да, с одеждой, — ответила она, взглянув на его широкие брюки. — А у тебя есть с собой что-то еще, что можно будет надеть, когда мы снимем скобу?

— Да, но я не хочу, чтобы ты искала. Если ты найдешь этот проклятый гаечный ключ — хорошо, если нет, тогда ничто другое не важно. Ты понимаешь меня?

— Ты говоришь, как мой папочка, — усмехнулась она.

— Мы подойдем к краю, и ты сможешь осторожно спуститься. Ты не знаешь… — Он оборвал себя, потому что она взобралась на перила и красиво нырнула в реку. Задержав дыхание, он в ужасе ждал, когда она покажется на поверхности. Не ударилась ли она о дно? Не потеряла ли сознание? Он уже был на полпути к перилам, когда она показалась из воды.

— Ух, как холодно! — воскликнула она, отфыркиваясь.

— А ты на что рассчитывала? На тропики? — спросил он, стараясь скрыть свой испуг. — Ты в порядке?

— Все прекрасно. Я чувствую себя великолепно. И хочу вымыть голову. Брось мне мыло, сможешь?

— Мыло, — пробормотал он. — Он хотел, чтобы она поскорее нашла ключ и выбралась оттуда. Со своей ногой он наполовину добежал, наполовину доковылял до коляски, схватил с сиденья кусок мыла и бросил его Эдилин.

Она намылила голову, потом посмотрела на машину, а затем подплыла и забралась на нее.

— Смотри на меня! — крикнула Эди.

— Да, смотрю. — На ней был мокрый прозрачный лифчик, она стояла на днище опрокинутой машины. Казалось, будто она стоит просто на воде. — Все королевство за фотокамеру, — прошептал Дэвид, но у него ничего не было. — Поосторожнее там! — крикнул он. — Днище машины — это тебе не мягкий матрас.