Он взял в рот ее набухший сосок. Вторая его рука нетерпеливо раздвигала ее бедра. Джинджер непроизвольно начала двигаться в такт его движениям, постанывая от удовольствия.

Она наклонилась и попыталась расстегнуть ему брюки. Ей отчаянно хотелось ощутить его силу — его плоть в себе.

— Ты хочешь меня так же сильно, как я хочу тебя? — прошептала она.

— Разве ты не чувствуешь?

— Пока нет.

— Смотри сама. — Он легко отстранил ее, расстегнул рубашку и встал.

Пока он освобождался от остатков одежды, она восхищенно любовалась его мужской статью. Он великолепен! В приглушенном свете его торс мягко светился. Его телу позавидовал бы любой культурист. Когда он снял трусы, она увидела горделивое мужское естество, которое демонстрировало силу его желания.

Он обхватил ее голову руками и пригнул вниз. Он весь дрожал от сдерживаемого желания. Она легко повела языком по его напряженному члену, и он хрипло застонал.

С удовольствием она подумала о том, что может довести его до экстаза так же быстро, как он ее. Она до тех пор ласкала его губами и языком, пока он уже не мог больше сдерживаться и нехотя отстранился от источника наслаждения.

— Здесь немного тесно для того, что я хочу с тобой сделать, — прошептал он, и Джинджер засмеялась грудным, низким смехом в предвкушении наслаждения.

— Пойдем наверх? — спросила она.

— Не обещаю, что не накинусь на тебя по пути и не изнасилую прямо на лестнице, — честно предупредил Мэтт, и она снова рассмеялась. Его страсть была такой же сильной!

В углу гостиной стоял старый деревянный сундук. Прислонившись к креслу, она наблюдала, как он открыл крышку, достал пушистый плед и бросил его перед камином.

— Ложись! — приказал он.

Джинджер подошла к нему. Ей было приятно от сознания того, что он наслаждается каждым ее движением, каждым изгибом ее тела. Как он сосредоточен сейчас на ней! Джинджер почувствовала себя любимой и желанной. Она легла, и он несколько секунд любовался на нее сверху. Потом встал перед ней на колени.

— Раздвинь ноги, любовь моя, — прошептал он, и она чуть не замурлыкала от удовольствия. Потом раскинула руки и раздвинула ноги, приглашая его полюбоваться. — А теперь я выполню все твои желания. — Он склонился над ней и стал целовать ее губы, закрытые глаза, стройную шею. Он ласкал языком ее груди. Язык его, дрожа, описывал круги вокруг ее приподнятых сосков, потемневших от возбуждения. Потом он медленно двинулся вниз. На этот раз между его языком и ее жарким, влажным естеством не было кружевного барьера. Он наслаждался ее податливым сладким телом.

Только когда Мэтт понял, что она больше не может сдерживаться, он вошел в нее, и они оба одновременно достигли оргазма. Он долго не выходил из нее. Джинджер в изнеможении прижалась к нему, словно стараясь повторить все изгибы его тела. Она не представляла, сколько времени провела в сладкой полудреме.

Внезапно послышался резкий звонок телефона. Наладили линию!

Мэтт застонал и одной рукой принялся нащупывать на столике телефон. Наконец он сел и сказал: «Алло!»

Джинджер извернулась и стала гладить его живот.

— Да, — услышала она его голос.

С кем это он?

— Все в порядке. Да, она здесь, рядом. Сегодня впервые выходила на улицу… — Он лукаво подмигнул ей. — Кажется, она очень устала с непривычки. — Он передал ей трубку.

На другом конце линии загудел отцовский бас:

— Надеюсь, ты не перетруждаешься! — Ей с трудом удалось сдержаться и не расхохотаться. Она поймала на себе насмешливый взгляд Мэтта. — Поосторожнее с больной лодыжкой! Я знаю, ты скажешь, что она совсем зажила, но, пожалуйста, не торопи событий, не наделай глупостей!

— Папа, я не наделаю глупостей.