— Здесь была вода, которая потом высохла. — Под ботинками Винни захрустели осколки стекла, настолько густо облепленные грязью, что они даже не отражали света. — Вода текла сюда сверху, и довольно долго. Смотрите, сколько нанесло грязи.

— Когда мы будем подниматься, внимательно смотрите под ноги, — предупредил профессор Бэленджера. — Деревянные опоры могли кое-где прогнить насквозь.

— Много воды, — сказал Рик. — На протяжении долгих лет. Наверно, в сильные штормы здесь текут целые реки.

— Будьте осторожны, — предупредил профессор. — Здесь может быть скользко.

Всматриваясь в темноту по сторонам, они поднимались по левому лестничному маршу.

Наверху оказался балкон со множеством до сих пор сохранивших элегантность дверей, на каждой из которых красовался покрытый черно-зелеными пятнами бронзовый номер. Стены, облицованные панелями темного дерева, покрывал толстый слой пыли. Через равные интервалы в темноту уходили поперечные коридоры. В воздухе висел густой запах ветхости и плесени. Бэленджер взглянул под ноги, на сгнившую до состояния перегноя персидскую ковровую дорожку: ее прихотливый узор уже нельзя было различить среди пятен плесени.

Повернув налево, они направились по балкону.

Через каждые десять-двенадцать шагов у стены стоял узкий стол. На некоторых до сих пор располагались вазы с засохшими цветами, вид которых наводил на мысль, что при малейшем прикосновении они должны рассыпаться в пыль. Затем группа еще раз повернула налево и вышла к еще одной лестнице. Эта была сделана из чрезвычайно изящно обработанного дерева. Породу древесины Бэленджер не смог определить, поскольку дерево от воды потемнело. Он задумчиво уставился наверх.

Винни задрал голову одновременно с ним:

— Мой бог! Эта лестница идет по центральному пролету до самого верха здания. Конечно, не могу утверждать наверняка, но мне кажется, что я вижу стеклянную крышу. Лунный свет. Проплывающие облака.

— На крыше пирамиды находится большой стеклянный купол, — объяснил Конклин. — Пролет, в котором мы оказались, проходит через жилые апартаменты Карлайла. Он мог переходить из комнаты в комнату и рассматривать сверху своих постояльцев на лестнице и в части вестибюля.

— Неужели посетители не считали такое его поведение по меньшей мере странным? — осведомилась Кора.

— Стены комнат надежно загораживали его от взглядов снизу. Он пользовался специальными глазками.

— Стекла в куполе, вероятно, побились. И через дыры льется вода и влетают птицы, — сказал Бэленджер.

Под ногами у него резко заскрипела деревянная ступенька. Почувствовав, что сердце в груди оборвалось, Бэленджер схватился за перила.

Его спутники замерли на месте.

— Я совершенно не чувствую, чтобы лестница шаталась, — попытался успокоить его Рик. — Она просто немного осела, только и всего.

— Конечно, конечно... — Бэленджер совершенно не был в этом уверен. Он осторожно пощупал ногой следующую ступеньку.

— По-моему, нужно побольше света. — Кора отстегнула фонарь от пояса.

Остальные тоже взяли в руки фонари. От множества ярких лучей электрического света вокруг заплясали тени, создавая впечатление, будто постояльцы только что разошлись по номерам и закрыли за собой двери.

Чем выше взбирался Бэленджер, тем заметнее становились водяные потеки на деревянной лестнице.

— Как звучит та фраза, которую Уильям Шатнер произносит в начале каждого эпизода «Звездного пути»? «Пространство — это последняя граница», да? — спросил Винни.