|
. Вот вы ужаснулись, что я мог пойти на научный разбой... - Недостойно это... - Я переборол себя. Я не своевольничал, я пришел к вам. Неужели же вы... Неужели вы не поймете, что должны мы сейчас вместе сделать? - Это ты зря, Буров. Зачем митинговать? Кроме того, риск мой не так велик. У тебя может ничего не выйти. - Должно выйти. И не только здесь. Везде должно выйти. И с вашей помощью. Вездеход, буксировавший наш ажурный излучатель, подошел совсем близко. - Я настаиваю на решающем опыте, чтобы остальные сорок девять тысяч девятьсот девяносто девять опытов были не нужны, - заключил Буров. - Подумать только, сколько затрачено на "Подводное солнце"! И все это теперь!.. - почти в отчаянии воскликнул Овесян. - Важно не сколько израсходовано, а сколько будет сбережено... и спасено, - ответил Буров. - Он меня подведет! Честное слово, подведет под монастырь! - крикнул Овесян. Я больше ничего не слышала из их разговора. Они все пошли навстречу вездеходу. Я видела, что из его кабины высунулась Елена Кирилловна. И тут я подумала: а вдруг ничего не выйдет и наш излучатель не создаст субстанции, не погасит ядерных реакций, подумала, что ни Овесян, ни мама ничем не рискуют, рискует только один Буров. Я еле дотащилась до вездехода. Про меня все забыли. Елена Кирилловна пошла навстречу Бурову, который все еще ходил с Овесяном. Не знаю, что они еще обсуждали. Я замерзла и забралась в кабину механика, который ушел на пост управления. Я считала, что Буров и Елена Кирилловна все-таки придут сюда. И они пришли. Буров говорил: - Он не мог поступить иначе. Я уважаю его. - А я уважаю вас, Буров, - сказала Елена Кирилловна. - Он оказался выше самого себя, выше старой своей позиции. Он рискует всем, что им сделано. Так мог поступить только подлинный ученый. - Я уверена в вашем торжестве, Буров. Остались считанные минуты. - Но я не хочу торжествовать с горечью в сердце, Лена... Я хочу в эти последние минуты, чтобы вы простили меня... - Буров! Буров! Не надо... - Нет, надо, Лена! Я не хочу никакого торжества, если не буду знать... что ребенка, которого ты родишь, ты будешь считать нашим. Разве я люблю тебя меньше оттого, что ты ждешь ребенка? У меня сердце переворачивалось от этих слов. Я не знала, куда деваться, а он продолжал: - Это будет наш ребенок, наш... Кто бы ни был его отцом. Я буду любить, как только способен любить свое дитя. Елена Кирилловна усмехнулась. - Лучше займемся излучателем, Буров. Надеюсь, что в своем замысле вы меньше ошибаетесь. |
