- Это звучит, как ультиматум, - сказал кто-то из хозяйственников.

- Возможно, - холодно согласился Отрогов. - Но нужно помнить, что мы имеем дело с чуждым нам Разумом. Это их планета.

- А как все-таки быть с Ашкенази? - спросил Зеньковский. - Мы же не можем оставить его одного в беде?

Строгое промолчал.

Из-за стола поднялся Исиро Мацуоки.

- А что нам скажет мой заместитель, отвечающий за безопасность землян на Кассиде?

Его заместитель Оскар Крон откашлялся.

- Минуточку, - сказал Строгов. - Я хочу сообщить, что наши соображения по данному вопросу переданы на Землю, и всем нам остается дождаться решения Совета ООН. Мы высказались за создание зоны контакта на Кассиде.

Оскар Крон подошел к окну. Шторы медленно поползли вверх, и в кабинет хлынули изумрудные лучи утреннего солнца.

- Двадцать лет, - ни к кому не обращаясь, сказал Крон. - Двадцать лет работы псу под хвост. Почему? Жили же мы раньше: они - себе, мы - себе! Никто никому не мешал. Почему мы должны искать новую линию поведения? Почему мы должны ломать налаженное производство, срывать с места шесть миллионов человек, гнать через пространство тысячи кораблей? Неужели нет решения, приемлемого для обеих сторон? Почему мы должны уступать?

Некоторое время все сидели молча. Мацуоки подошел к товарищу и стал смотреть, как просыпается за окном чужой мир.

- Потому что это их планета, - сказал он. - Мы здесь гости, а они хозяева.

Крон вышел из кабинета, и его никто не останавливал.

- Что мы можем предпринять в отношении Ашкенази? - спросил Большой Папа.

- Скорее всего - ничего, - жестко сказал Строгое. - Он уже не наш, а их. Неизвестно, чем закончится это вмешательство. Я думаю, что мы должны оставить его в покое. Иначе мы можем повредить чужим. Я даже склонен предполагать, что такое вмешательство будет опасным и для самого Ашкенази.

Собравшиеся за столом люди подавленно молчали. Вокруг расстилался чужой мир, светило чужое солнце, нас окружала чужая жизнь. Мы все думали об Ашкенази. Чем мы могли помочь ему? Да и нуждался ли он в нашей помощи?

КАССИДА. ПОПЫТКА ДЕЙСТВИЯ

Стая вылетела.

Из черного зева пещеры взметались в небо серебристые стремительные тела.

- Он идет последним! - крикнул Зеньковский.

- Восемь... девять... - невозмутимо считал Строгое.

- Есть! - крикнули от лидера.

Мгновенно вспыхнули мощные прожекторы, высвечивая вылетающую из пещеры птицу. Окутанная невидимым силовым полем, птица рухнула на скалы. Лебедь лежал, широко раскинув короткие крылья, и был похож на стремительный летательный аппарат. С левой стороны упавшего Лебедя кто-то зашевелился.

- Прыгун? - спросил кто-то рядом со Строговым.

- Ашкенази, - отозвался Зеньковский, опуская бинокль.

Да, рядом с Лебедем стоял Ашкенази. В бинокль было видно его отекшее багровое лицо, искаженное болезненной судорогой. Ашкенази был гол. От лысого черепа отходили темные эластичные трубки или сосуды, скрывающиеся в теле Лебедя.

Ашкенази сделал несколько неуверенных шагов, вытягивая перед собой руки, он был похож в эти мгновения на слепого. Послышалось уже знакомое Строгову басовитое гудение. Между ладонями вытянутых рук Ашкенази появилось едва заметное багровое свечение, изредка разрываемое маленькими юркими молниями. Ловчая сеть силового поля прижимала его к земле, но

Ашкенази выпрямился, и из рук его в стоящий в роще лидер ударила длинная ветвистая молния.