|
Как хочется спать. Хоть бы Флер не слишком поздно вернулась домой. Безумная затея - эта стачка! Из-за нее все взялись за совершенно непривычные дела, да еще в такой момент, когда промышленность только-только начинает - или делает вид, что начинает, - оживать. Но что поделаешь! В наше время становится год от года труднее придерживаться плана. Всегда что-нибудь помешает. Весь мир как будто живет со дня на день, и притом такими темпами! Сомс откинулся на спинку испанского стула, заслонил глаза от света, и сон волной подступил к его сознанию. Стачка стачкой, а волны перекатывались через него мягко, неотвратимо. Защекотало, и над его рукой, сухощавой и темной, закачалась бахрома шали. Что такое? Он с усилием выбрался из чащи снов. Около него стояла Флер. Красивая, яркая, глаза сияют, говорит быстро, как будто возбужденно. - Так ты приехал, папа! Губы ее горячо и мягко коснулись его лба, а глаза - что с ней? Она точно помолодела, точно... как бы это выразить? - Ты дома? - сказал он. - Кит становится разговорчив. Поела чего-нибудь? - Да, да! - Эта столовая... Флер сбросила шаль. - Мне там ужасно нравится. Сомс с удивлением заметил, как часто дышит ее грудь, словно она только что бежала. И щеки у нее были очень розовые. - Ты, надеюсь, ничего там не подцепила? Флер засмеялась - очаровательный звук, и совершенно необоснованный. - Какой ты смешной, папа! Я молю бога, чтобы забастовка тянулась подольше. - Не говори глупостей, - сказал Сомс. - Где Майкл? - Пошел спать. Он заезжал за мной из палаты. Говорит, ничего у них там не выходит. - Который час? - Первый час, милый. Ты, наверное, хорошо соснул. - Просто дремал. - Мы видели танк на набережной - шел на восток, Ужасно чудно они выглядят. Ты не слышал? - Нет, - сказал Сомс. - Ну, если услышишь - не тревожься. Майкл говорит, их направляют в порт. - Очень рад. Значит, правительство серьезно взялось за дело. Но тебе пора спать. Ты переутомилась. Она задумчиво смотрела на него, накинув на руку испанскую шаль, насвистывая какую-то мелодию. - Спокойной ночи, - сказал он, - я тоже скоро пойду спать. Она послала ему воздушный поцелуй, повернулась на каблучках и исчезла. - Не нравится мне это, - пробормотал Сомс. - Сам не знаю почему, только не нравится. Слишком молодо она выглядела. Или это стачка ударила ей в голову? Он встал, чтобы нацедить в стакан содовой, - после сна остался неприятный вкус во рту. Ум-дум-бом-ум-дум-бом-ум-дум-бом! И скрежет! Еще танк? Хотел бы он взглянуть на эту махину. При мысли, что они идут в порт, он чуть ли не возликовал. Раз они налицо, страна вне опасности. Он надел дорожное пальто и шляпу, вышел из дому, пересек пустую площадь и остановился на улице, с которой видна была набережная. Вот он идет! Как огромное допотопное чудище, в освещенной фонарями темноте рычит и хрюкает большущая сказочная черепаха, воплощение неотвратимой мощи. "Хороший им готовится сюрприз!" - подумал Сомс, когда танк прополз, скрежеща, и скрылся из виду; Он уже слышал, что идет следующий, но, вдруг решив, что хорошенького понемножку, повернул к дому. Роскошь, может быть, и излишняя, если вспомнить равнодушную толпу, окружавшую утром его автомобиль, - ни оружия, ни даже революционного задора в глазах! "Неосновательно задумано!" А эти ползучие чудища! Может быть, правительству хочется сделать вид, что это не верно? Демонстрация мощи! Что-то возмутилось в душе Сомса. |
