— А судно, груз — бросить?! Нет, уважаемый джентльмен, у нас так не бывает. Предлагаю другое, бизнес, но наш, советский! — усмехнулся Мазурук.

Переводчик перевел его слова, капитан Ловгрэн просветлел

— Бизнес есть бизнес, — оживился он. — Для всех наций он один. Говорите!

— Корабль надо снять с мели, поднять пары и следовать в порт назначения! — велел перевести Мазурук.

— Берите судно и делайте с ним, что хотите! А я предпочитаю наблюдать с берега! — ответил капитан и отошел в сторону.

Это никуда не годилось: корабль, совершенно новый и целехонький, нагруженный танками, самолетами, боеприпасами и продовольствием, которые так ждали на фронте, не мог быть брошен.

Решили собрать команду и уговорить ее снять корабль своими силами с мели и направиться к месту назначения. Через переводчика Мазурук рассказал экипажу «Уинстона Сэилема» о чрезвычайной необходимости для нашей страны этого груза, о том, как наши моряки смело сражаются с более крупными силами противника, о том, как благодарны советские люди английскому и американскому народам за их помощь оружием, о страшной угрозе фашизма всему прогрессивному миру. А также разъяснил, что каждая минута пребывания судна на мели грозит непоправимой катастрофой для всей команды, потому как стоящее судно легче найти немецкой подводной лодке.

Обращение советских летчиков разделило экипаж судна на две части. Меньшая — во главе с капитаном и тремя офицерами заявила, что в Англии и Америке достаточно судов и потому нужно позаботиться только о спасении людей.

— Я отказываюсь вернуться на корабль, — цинично сказал капитан, — судно хорошо застраховано, компания ничего не потеряет, если оно погибнет!

Другая часть — матросы, кочегары и часть офицеров — с большим желанием приняла предложение наших летчиков. Высокий, худощавый офицер, с красным, обожженным арктическим солнцем лицом, подойдя к ним, сказал:

— Команда не хочет бросать судно. Говорите, что делать?

— А капитан? — спросил Мазурук.

— Он остается при своем мнении и вас, как представителя Советской власти, просит немедленно доставить его самолетом в Архангельск. Корабль с грузом капитана не волнует. Он считает, что груз им в Советский Союз доставлен, — смущаясь, ответил офицер.

Осмотрели корабль. Машины с постаментов при посадке судна на мель не были сдвинуты. Все оказалось исправным. Транспорт лежал на мягком песчаном грунте. Был отлив, поэтому судно всем килем погрузилось в песок. Пока ожидали высокой воды, команда поднимала пары, наводила порядок на палубе, усеянной пустыми консервными банками, очистками бананов, апельсинов и всевозможными объедками, которые, как объяснили моряки, не выбрасывали за борт по приказу капитана, чтобы этими остатками не привлечь к себе подводную лодку.

— Все меры предосторожности были приняты, но как вы могли сами разоружить себя? Вам что, жить надоело?! — возмущались летчики, рассматривая сложные механизмы бесполезных теперь орудий.

— Приказ капитана. Чтобы пушки и пулеметы не попали к врагу, — отвечали моряки.

Решили снимать корабль с мели при помощи якорей, заведенных с кормы. Но нужные якоря находились на носу и были прикованы к монолитным цепям. Каждый якорь весил три тонны. Нужно было что–то придумать, чтобы отклепать их от цепей и перевезти к корме. Однако необходимых транспортных средств на корабле не было. Тогда летчики вспомнили, что в полете в двадцати милях отсюда видели парусно–моторный бот под вымпелом Главсевморпути, который занимался промером глубин бухт.