— Вадик! Так и не надо подчиняться. Делай, как Лешка, слушай, соглашайся, делай по-своему, а потом благодари за правильный совет. Я, кстати, с родителями себя уже лет десять так веду.

— Так вы с Лешей прямо созданы друг для друга! — Вадим завелся. — Может, он и в постели хорош?

— Не знаю, не пробовала. Пока. — Юля тоже начала злиться. — Хотя это идея. Ты-то от своей женушки никогда не уйдешь. А Леша перспективен, он свою выгоду никогда не упустит.

— Это ты права. Он точно своего не упустит. И жену бросит, и любовницу кинет, и учителя предаст.

— Знаешь, Вадик, я вот иногда думаю, лучше быть брошенной женой, чем брошенной любовницей. Не так стыдно.

— А что, лучше быть любимой любовницей или нужной, в смысле выгодной, женой?

— Любимой ли, Вадик? Вот в чем вопрос! Молчи! — Юля заметила порыв Вадима возразить. — Пойми, я не дурочка, все вижу. Ну, еще год, ну, два, и мы, так или иначе, расстанемся. Причем, плохо, с обидами. А мне до тридцатника рукой подать. Мне и семью создавать надо, мама уже запилила, и рожать пора. Скажи просто и честно, ты от Лены готов уйти? На мне готов жениться?

Вадим растерялся. Такого поворота разговора он никак не ждал, и ругал себя последними словами за то, что так неосторожно сам вывел беседу на столь опасную тему. «А! Была не была! Все равно когда-то это должно было произойти! Так лучше сразу!» — пронеслось в голове.

— Понимаешь, Юлька! «Never say never» — как говорят американцы. Но, если честно, мне трудно будет уйти от Лены. Там ведь Машка…

— Не продолжай. Сейчас ты станешь врать, а я этого не хочу. Главное ты сказал. И, слава богу, честно. Значит, ты все-таки меня хотя бы уважаешь. Не перебивай! Так вот, я благодарна тебе, что ты не играл со мной. Мне было хорошо. Это был мой выбор, мое решение. Я это помню. — Юлины глаза наполнились слезами. — Мы ведь расстаемся друзьями, правда?

— Да я не хочу с тобой расставаться…

— Я хочу! Всему свое время! Сегодня мы друг для друга люди приятные во всех отношениях. А завтра? Ты подумай! А поссоримся мы, что будет с фирмой? — Юля как будто понимала, что этот аргумент в любой ситуации для Вадима станет главным. — Только прошу, ничего не говори. Просто одевайся и уходи! Молча! Обещаю, завтра на фирме все будет хорошо. И не мучайся угрызениями совести. Я сама начала, сама и закончила.

Когда Вадим сел в машину, два чувства странным образом одновременно овладели его сознанием. С одной стороны — ощущение свободы. Не ему пришлось принимать решение, не ему отводить глаза в сторону и мучаться комплексом вины. Но, с другой стороны, стоило ему представить себе Юльку в объятиях Леши Кашлинского, в голове все мутилось от бешенства и ревности. Доводы рассудка, что так будет лучше и для него и для Юли, отступали под натиском эмоций — ревности, утраченной собственности и чего-то еще, какой-то опасности, которую Вадим никак не мог понять.

«Стоп! Это что теперь получается? Если Юлька сойдется с Лешей, то Марлен костьми ляжет, чтобы Лешка же и возглавил фирму. А персонал за время его отсутствия и так стал привыкать, что Кашлинский хозяин! Получается, что Вадим сам, собственными руками, создал для Марлена „маленький семейный бизнес“ — юридическую фирму?! Мало того, он же вывел ее на сотрудничество с „Брайаном“, то есть обеспечил западной, платежеспособной клиентурой! Получается с той стороны Саша, Юля, Кашлинский и, главное, Марлен, с его — Игорь и Лена. Ну, пока еще Аксельбант. И то до тех пор, пока нет другого помещения. Тогда его как союзника можно не рассматривать, с его мнением никто, да и сам Вадим, честно говоря, уже считаться не будет».