– Дорогая, постарайся грациозно согнуть руки в локтях, – сказал Месье. – Кисти лучше расслабить и держать перед собой.

– Сейчас у меня начнутся судороги. Я чувствую, как у меня сводит ноги под этими проклятыми подвязками. – Блу неуклюже наклонилась, пытаясь справиться с непослушными фижмами, подхватила юбки и сделала несколько шагов. – Какого дьявола? Зачем я все это надела? По мне, так лучше штаны и сапоги.

Месье привстал на цыпочки и внимательно оглядел Блу поверх очков.

– Дорогая, ты хочешь, чтобы леди Кэтрин с презрением отвернулась от тебя? Хочешь выставить себя перед ней на посмешище?

Блу пожала плечами.

– А что, леди Кэтрин презирает тех, кто не умеет расхаживать в платье? Она что, сама носит такую сбрую? – Месье утвердительно кивнул в ответ, и из горла Блу вырвалось рычание. В последние годы она лишь изредка пыталась представить себе, как выглядит ее мать, но все же в ее воображении леди Кэтрин всегда была одета в мягкие полотняные юбки и блузы, какие носят женщины на островах. Теперь-то она поняла свою ошибку, но раньше ей и в голову не приходило, что леди Кэтрин ходит в таких же платьях, что и знатные дамы с острова Сент-Джордж. – Ну, если она справляется с подобной оснасткой, то и я смогу, – решительно заявила девушка.

Стиснув зубы, Блу попыталась пройтись по палубе, но это у нее не очень-то получалось. Девушка то и дело наступала себе на подол, теряла туфли, спотыкалась и даже дважды упала. В какой-то момент она вдруг заметила Герцога. Он стоял у поручней, скрестив руки на груди, и ухмылялся. Перехватив взгляд Блу, Герцог мгновенно сделал «серьезное лицо» и вежливо склонил голову. Когда Изабелла надела потерянную туфлю на ногу своей подруге и выползла у нее из-под юбки, Блу умудрилась сделать шаткий реверанс, крепко прижимая руку к груди, чтобы Герцог не мог заглянуть в вырез ее платья. Выпрямившись, девушка бросила настороженный взгляд на капитана. Если только он посмеет издевательски ухмыльнуться, она тут же выхватит у Месье шпагу, мгновенно изрубит на куски юбку, сбросит неудобные туфли и пустит Герцогу кровь. Но щеки Томаса были втянуты, а губы крепко сжаты – как будто он изо всех сил пытался подавить смех. Шатаясь и спотыкаясь, Блу сделала еще несколько шагов по палубе и лишь чудом избежала падения. После этого она удалилась к себе.

В конце недели капитан пригласил Блу и ее свиту на ужин. Не желая нарушать с трудом установившийся мир, девушка согласилась. Вечер, проведенный с Герцогом в его каюте, вряд ли обещал быть приятным, но Блу предоставлялся случай проверить, сумеет ли она вести себя в обществе, и ей не хотелось его упускать.

Ради такого события Моутон натер голову кокосовым маслом и надел к своим холщовым бриджам новенький жилет. Все сошлись во мнении, что золотая парча смотрится просто изумительно в сочетании с черной как смоль кожей Моутона.

Месье счел приглашение капитана официальным и отнесся к нему со всей серьезностью. Он тщательно подкрасил губы, наложил на щеки румяна и аккуратно подстриг бородку, придав ей остроконечную форму. Маленький француз потратил все утро, приводя в порядок свой изрядно поношенный парик. Чтобы подчеркнуть, как высоко он ценит внимание Герцога, Месье надел свои лучшие туфли с серебряными пряжками и высокими красными каблуками – предмет его особой гордости.

После долгах споров и колебаний Изабелла при помощи ножниц углубила вырез своего платья, сделав его похожим на декольте Блу. Теперь внушительная грудь новоиспеченной «камеристки» была обнажена до самых сосков и иногда выскальзывала из корсажа, так что потом приходилось возвращать ее на место, но поскольку на борту корабля пышные формы Изабеллы все уже видели, это обстоятельство никого особенно не смущало, а воспринималось лишь как мелкое неудобство.