Погода с самого утра стояла удивительная. Вопреки всем стереотипам о вечных альбинских туманах и дождях, было тепло, ясно и солнечно. Эмма, стоило только выйти из экипажей на живописном лушу, сломя голову понеслась в ближайшую рощу с радостными воплями, которые мало подходили образу идеальной леди. Я только понадеялась, что младшей не пришло в голову половить лягушек в каком нибудь водоеме неподалеку. А ведь она могла и заняться этим. Несмотря на то, что младшая умела демонстрировать манеры подчас лучше иных светских львиц, которые завораживали элегантностью и грацией, она все еще оставалась по сути своей ребенком и не чуралась детских забав.

А родители… родители ей не препятствовали, разумно считая, что ребячливость не помешает Эмме найти подходящую партию, даже если это свойство натуры останется с ней до седых волос.

Отправившийся с нами в поездку за город слуга принялся споро раскладывать на пледе собранную снедь, сообщив, что господа смогут откушать через десять минут.

Теодоро, еще не до конца понимая, во что ему грозит влипнуть, отважно отправился следом за Эммой, а вот его брат решил снова не давать спокойной жизни мне.

И что только ему неймется, скажите на милость? Даже таким людям как я требовались изредка отдых и покой. Но нет, в очередной раз пришлось выдерживать натиск упорствующего в дурных намерениях иберийца.

Когда уж он найдет себе другую жертву? То есть невесту, разумеется.

Мы со Вторым хотели прогуляться перед трапезой и, разумеется, наш иберийский друг не мог остаться в одиночестве и отправился вместе c нами, что бы осмотреть живописные окрестности в «приятной компании».

Пожалуй, ни одна прогулка за всю мою жизнь не была настолько мучительной как эта.

Нет, манеры молодого иберийца оставались очаровательны, а улыбка ослепляла как и всегда, однако я в каждом слове и жесте видела фальшь и игру, пусть и до крайности умелую. Мануэль Де Ла Серта… oн несомненно умел кружить головы женщинам и поопытней меня,и похолодней. А теперь все накопленное за жизнь искусство соблазнения обрушилoсь на бедную голову некой молодой леди по имени Ева Дарроу.

На этот раз, правда, со мной остался ещё и Эдвард, который частично ограждал меня от чар молодого иберийца… но после бала я растеряла прежнюю уверенность в том, что Второй действительно готов безусловно поддержать именно мою сторону в противостоянии с его иберийским другом. Скорее, Эдвард был настроен от души развлечься, в том числе и за мой счет.

Вот она – обратная сторона родственной любви.

Мануэль же и в самом деле был просто само очарование, хотя ещё несколько недель назад ему и в голову не приходило использовать на мне свое необоримое обаяние. На мне Еве, разумеется. На маскараде, кружа по бальному залу леди цыганку, Де Ла Серта без устали сыпал комплиментами и щедро расточал улыбки. Правда,то были искренние знаки внимания. Но стоило только явить себя настоящую – как я получила лишь насмешливые и презрительные взгляды.

И даже влияние отца и приданое, которое за мной давали, никак не могли смягчить привередливого иностранца. Сработало что–то другое.

– А вы сами бывали когда нибудь в таборе, леди Ева?   внезапно переменил молодой ибериец тему. До этого он сыпал двусмысленными намеками на то, что среди рома частенько слоняется мой брат.

Проделал свой словесный маневр Мануэль по–настоящему внезапно,и даже сумел меня по–настоящему удивить и самую малость смутить .

Только что молодой человек подтрунивал над гулякой Эдвардом и его склонностью к черноглазым красоткам – и вот уже Мануэль любопытствует, доводилось ли мне, собственно говоря, лично навещать рома.