— Не совсем так, я видел, как однажды он улыбался, — сказал Мейер.

— Это когда же?

— Не помню. Он там приканчивает какого-то бандита. Но я точно видел, как он улыбался.

— А я никогда не видел, как он улыбался, — серьезно заметил Карелла.

— Ну, сам понимаешь, жизнь полицейского не сахар, — заметил Мейер. — И знаешь, что я заметил?

— Что?

— Фрэнк Нитти носит один и тот же двубортный пиджак в полоску.

— Да. На нашей работе не разбогатеешь, — сказал Карелла.

— Мне нравится тот актер, который играет Нитти.

— Да. И мне тоже, — кивнул Карелла. — И знаешь что? Его тоже я ни разу не видел улыбающимся.

— Чего это тебя так задело: улыбается — не улыбается, какая разница?

— Не знаю. Мне нравится, когда люди кругом улыбаются.

— Ну, вот, смотри на меня, — сказал Мейер, — на, вот тебе улыбка, — и он оскалился от уха до уха.

— Приехали — больница. Прибереги свой оскал для сестры в регистратуре, — сказал Карелла.

На сестру в регистратуре улыбка Мейера действительно произвела столь неизгладимое впечатление, что она сразу же показала им, как пройти в палату, где работала Клэр Таунсенд. С дежурным врачом-интерном этот фокус, к сожалению, не прошел. Низкий заработок и огромный объем работы сделали его невосприимчивым к улыбкам, поэтому он не проявил склонности участвовать в этом комическом водевиле, который пытались навязать ему два полицейских клоуна. Его как-то не веселила перспектива их вмешательства в налаженный его усилиями быт палаты в спокойном ритме воскресного утра. Было видно, что он собирался по быстрому «очистить» свою территорию от этих праздношатающихся легавых, но он не знал одной важной вещи — что он имел дело с Великим и Ужасным Детективом Мейером Мейером, проклятьем преступного мира и медицинских работников — самым хладнокровным копом в городе, а может быть и во всех Соединенных Штатах Америки.

— Нам очень неприятно отнимать у вас ваше драгоценное время, доктор Макэлрой, — любезно начал Мейер, — но…

Макэлрой, который, по-видимому, тоже был не лыком шит, быстро нашел свое продолжение:

— …вот и хорошо, господа, я рад, что вы сами все понимаете. Поэтому если вы соблаговолите оставить это помещение, то каждый сможет заняться своим делом…

— Да, мы понимаем, — последовал ответный выпад Мейера, вам, конечно, надо еще осмотреть больных, раздать им успокаивающее и слабительное…

— Вы упрощаете обязанности интерна, — сказал Макэлрой.

— Конечно, упрощаю, но, истинно будет сказано, не по злой воле, а токмо по незнанию своему, за что и прошу вас нижайше простить нас, поскольку нам известно как вы заняты, доктор Макэлрой. Но, посудите сами, мы ведь к вам пришли не по своей воле — мы, видите ли, тут занимаемся расследованием убийства…

— А я здесь, видите ли, занимаюсь лечением живых, хотя и больных людей, — прервал его Макэлрой.

— И цель вашей работы — уберечь их от смерти. А наша цель — выяснить, кто убил тех, кто уже мертв. Поэтому, будьте так добры, ответить…

— В отсутствие руководителя отдела персонала на меня возложены особые обязанности, — сказал Макэлрой, — и я должен их неукоснительно исполнять. Больница должна работать, как часы, детектив… Мейер, если не ошибаюсь?

— Да. И я тоже это понимаю…

— …и у меня просто нет сейчас времени, чтобы отвечать на уйму ваших вопросов — только не сегодня утром.