— Потому что ты была в Аликанте, когда шла Темная война, — сказала Эмма, сдерживая голос. — Ты была там, когда Джулиану пришлось... остановить своего отца. Ты видела, как мы сражались, ты подумала, что мы храбрые, и захотели помочь. Это то, что ты всегда говоришь.

— Когда я была моложе, кое-кто помог мне стать тем, кто я есть, — обронила Диана.

Эмма напрягла слух. Диана редко говорила о своей жизни. Долгие годы Рэйберны были одной из самых знаменитых семьей Сумеречных охотников, но девушка, которая сейчас стояла прямо перед ней, осталась одна, последний представитель древнего рода. Она старалась никогда не говорить о своем детстве, о своих родных. Словно жизнь началась, когда ей достался по наследству оружейный магазин отца в Аликанте.

— Я хочу помочь тебе стать тем, кем ты являешься на самом деле, обрести себя.

— И кем же?

— Лучшим Сумеречным охотником твоего поколения, — с неподдельным восторгом, но в то же время абсолютно серьезно сказала Диана. — Ты тренируешься и сражаешься так, как никто другой. Именно поэтому я не хочу, чтобы ты упускала свой шанс в погоне за чем-то нереальным, за чем-то, что не залатает твои старые раны.

— Упускала шанс?

Диана не знала, не понимала. Ни один из членов ее семьи не погиб в Темной войне. И родители Эммы не пали в битве, напротив, они были убиты, замучены и изуродованы врагами. Возможно, взывая к ней, в те длинные или короткие, или бесконечные моменты между жизнью и смертью. Раздался резкий стук в дверь. Она распахнулась и Кристина вошла внутрь. Она была одета в джинсы и свитер, ее щеки порозовели, будто она была смущена, что прервала их разговор.

— Блэкторны, — пояснила она, как бы извиняясь за внезапное вмешательство в беседу. — Они вернулись.

Эмма напрочь позабыла, что хотела сказать Диане, и быстро повернулась к двери, прерывисто дыша от неожиданной новости.

— Что? Они должны были вернуться только завтра!

Кристина беспомощно пожала плечами. — Возможно, это другая бесконечно огромная семья материализовалась на лестничной площадке.

Эмма положила руку на грудь. Кристина была права. Она могла почувствовать эту слабую боль, существовавшую между каждой косточкой ребер, с тех самых пор как Джулиан решил уйти, и к счастью, или к несчастью, внезапно стала менее болезненной, как-то притупилась, притихла, стало больше похоже на то, что чересчур жизнерадостная и активная бабочка дико махала массивными крыльями под сердцем. Она выскочила из кабинета, ее босые ноги стучали по полированной древесному полу коридора. Она побежала с завидной гепарду скоростью по лестнице, беря две ступеньки за раз, приземлилась в повороте. Теперь девушка тоже слышала голоса. Неотчетливо, но слышала. Ей показалось, что она уловила высокий мягкий голос Дрю, который задавал вопрос, и звонкий голосок Ливви, которая что-то отвечала ему. А потом Эмма оказалась там, на втором этаже с видом на фойе. Пространство освещали несметное количество мельтешащих цветных огней, оставшихся от исчезнувшего Портала и создавалась стойкое ощущение, будто сам дневной свет, лучи солнца отчаянно бились в окна. В центре комнаты стояли Блэкторны: Джулиан возвышался над пятнадцатилетними близнецами, Ливви и Таем. Кроме них там безусловна присутствовала Друзилла, державшая за руку младшего, Тавви. Он выглядел так, словно спал на ходу, его кудрявая голова покоилась на руках Дрю, глаза были прикрыты, но почему-то девушка пребывала в стойкой уверенности, что малыш все видит и слышит, ничего не пропустит.

— Вы вернулись! — прокричала Эмма вся в слезах, уже и не заботящаяся о привлекательности. Все, как по команде, подняли на нее глаза. Представители семьи Блэкторнов всегда были похожи друг на друга, своеобразная традиция. Абсолютно у каждого лицо обрамляли волнистые темно-коричневые волосы, напоминавшие скорее оттенок горького шоколада и сине-зеленые глаза, поражавшие своей глубиной.