Олсен бросил на меня взгляд, пожал плечами и снова отвернулся.

— Я думаю сразу перейти непосредственно к делу, — сказал Браун бодрым голосом. — Ваша репутация, Холман, мне хорошо известна. Частный детектив с острым чутьем, которому в этом городе сопутствует небольшая удача. Пока. Но удача ведь может и отвернуться, если вы будете играть со мной в разные мудреные игры. Так чего вы, черт подери, хотите?

— Я пытаюсь разыскать одну девушку.

— Я все-таки обманулся в нем, — прорычал Олсен. — Я-то поначалу принял его за педика.

— Я не думаю, что ваш коллега, мистер Браун, может быть нам чем-то полезен, — произнес я, тщательно выговаривая слова. — Почему бы вам, пока мы разговариваем, не отправить его искать свои волосы, или еще за чем-нибудь?

Олсен фыркнул и сделал шаг в моем направлении, но Браун сдерживающим жестом руки остановил его.

— Вы имеете в виду какую-то определенную девушку? — спросил Браун.

— Глорию Ла-Верн, — сказал я. — Я полагаю, она одно время была у вас путаной. Где-то год назад, а?

— Вы «полагаете», она была у меня кем?

— Эдди, крошка! — я медленно покачал головой. — Ваш «прокат» девушек известен во всем городе. Гораздо более известен, чем ваше предприятие по связям с общественностью.

— Я могу вышвырнуть его в окно, — сказал Ольсен. — Лететь вниз четыре этажа. Можно выглянуть и посмотреть, как он будет подпрыгивать.

— Глория Ла-Верн, — повторил Браун. — Кто забудет такое имя? Я никогда не встречал никакой Глории Ла-Верн.

— Есть такой парень, которого зовут Пит. Он тоже интересуется судьбой Глории Ла-Верн, — сказал я и описал его внешность.

— Нет, — сказал Браун. — Не знаю такого.

— Я тоже, — неучтиво влез Ольсен.

— Тогда, я думаю, вы ничем не сможете быть мне полезным, — сказал я и встал на ноги.

— Погодите, — быстро выпалил Браун. — Один вопрос прежде чем вы уйдете, Холман. Кто вас навел на меня?

— Имя моего клиента не подлежит разглашению.

— Но, возможно, это не ваш клиент.

— Все мои источники — конфиденциальные, — сказал я самодовольно.

— Я могу попросить Майка убедить вас, — сказал он. — Майку хорошо дается убеждение. Он, к примеру, может отломать вашу руку и запихнуть ее вам в глотку.

Сегодня с утра я чувствовал себя храбрым, потому что оделся как надо. Я вытащил свой револьвер 38-го калибра из кобуры, закрепленной через плечо, и стал покачивать им, как бы взвешивая, в руке.

— Пусть попробует — и я отстрелю ему голову, — сказал я.

— Он не посмеет выстрелить, — нагло ухмыльнулся Олсен.

Послав к дьяволу осторожность, я прицелился и нажал на курок. Внутри кабинета раздался оглушительный звук выстрела, и штукатурка из дырки, проделанной пулей примерно в четырех дюймах от виска Олсена, тоненькой струйкой посыпалась ему на плечо. Оба в оцепенении уставились на меня. Я вернул пушку в кобуру, одарил их на прощание ослепительной улыбкой и вышел из кабинета.

— Мистер Холман? — Секретарша на приеме выглядела не на шутку взволнованной. — Ужас, но на какую-то секунду мне показалось, что я слышала звук выстрела!

— Об этом не переживайте, — сказал я ей. — Просто мистер Олсен примеривал себе на голову новый паричок и, на беду, уронил его на пол.