— У Мэнни маниакально-депрессивный психоз, — сказал я. — Все началось с паршивой шутки, а он в нее поверил. Он верит всему, что касается студии. Я могу сделать это для вас, Дуэйн.

Блондинка вошла в комнату, неся в руках поднос.

— Ну, вот, мистер Холман, — весело сказала она. — Угощайтесь, пожалуйста. Вот сахар и сливки.

— Спасибо, — сказал я. — Это часть подготовки Эдди Брауна, или вы сами всему этому научились?

На ее лице появилось оскорбленное выражение, и она чуть ли не бегом выскочила из комнаты. У Дуэйна Ларсена был такой вид, как будто ее вовсе не существовало.

— Вы можете посодействовать мне в этом, Холман?

— Могу.

— Как?

— Вы прекращаете пить сейчас, раз и навсегда.

— Тогда я займу у вас немного кофе, — сказал он. — И?

— Вы доверитесь целиком Мэнни Крюгеру. Вы скажете ему, что он — единственный, кому вы доверяете и в кого верите. Остальные на студии пусть идут на х…, включая и всех тех, с кем у вас была предварительная договоренность. Но вы не выдадите Мэнни их имен, потому что, на ваш взгляд, это лишь расстроит его нервы и привнесет недоверия и предвзятости в его трезвый ум.

— И он этому поверит? — спросил он с подозрением.

— Я говорю вам, Мэнни поверит всему, стоит только вам слегка потешить его маниакальное эго.

— И это все?

— Нет, — сказал я. — Есть еще кое-что.

— Что же?

— Правду об Элисон Вейл и ее взаимоотношениях с другими вашими друзьями, такими как Эдди Браун, Чарли Стрэттон и Сильвия Мэдден.

— Я сказал вам правду прошлый раз, — пробормотал он.

— Теперь я вижу, — сказал я. — Пятнадцатая серия какого-нибудь паршивого телевизионного сериала, где собрались одни звезды. Когда идут титры, то имена больших звезд печатаются крупным шрифтом, и их помещается не более двух на экране. Затем идут имена заслуженных людей под заголовком: «В фильме также снимались…». И потом уже идет список, может быть, из восьми-девяти фамилий, напечатанных самым мелким шрифтом, и ваше имя, дружище, будет вскоре красоваться в самом низу этого списка. И какой-нибудь зритель из какого-нибудь Шейена, увидев это, воскликнет: «Эй! А я его помню. Он когда-то был большой звездой». Ты этого хочешь, Дуэйн?

Он поднял свой бокал и уже наполовину поднес его к губам, как вспомнил о своем обещании и снова поставил его на прежнее место.

— Откуда мне знать, что я могу доверять вам?

— Ниоткуда, — поспешно ответил я.

— Я поговорю с вами, потом заявятся Эдди Браун со своим головорезом и вышибут из меня все дерьмо, — сказал он.

— Я уже выбил дерьмо из Олсена прошлой ночью, — сказал я. — Вам не надо беспокоиться на его счет.

— «В фильме также снимались…», — повторил он, — и мое имя в конце списка. Я вверху уже десять-двенадцать лет. Господи! Я этого не переживу. Хорошо, Холман, договорились.

— Не хотите ли чашечку кофе? — спросил я.

— К дьяволу кофе! — Он нервно потер рукой лицо. — Окей. Элисон была… есть… является чертовой лесбиянкой. Она вышла за меня замуж, чтобы пресечь распространение всяких слухов и потому что она думала, что выйдя замуж за «звезду», она поправит свой имидж и найдет себе работу. Не помогло. Есть такая штука, как брачный контракт, верно? И она прекрасно справлялась со своей частью договора.