Он ослабил пожатие своих рук, но не отпустил ее, стоя так близко, что снова мог вдыхать запах ее кожи. След от его удара сошел с ее лица совсем недавно, и, каждый раз глядя на неё, Джейк корил себя за жестокость. Угрызения совести жгли его изнутри.

— Я больше никогда не ударю тебя, Виктория, — тихо сказал он, — клянусь тебе, этого никогда не повторится.

Виктория оставалась холодной и безмолвной, как статуя. Казалось, она не слышала мужа.

Как же ему хотелось прижаться губами к ее губам и забыть обо всем… Она возбуждала его даже сейчас, когда, он знал, что у нее внутри растет исчадье МакЛейна. Он попрежнему хотел ее, хотел постоянно. Кто знает, на каком она была месяце, но внешне ничего не было заметно. Талия была такой же тонкой, а походка обворожительной. Скоро, может быть, она начнет переваливаться от тяжести живота, но пока ее силуэт мгновенно возбудил его.

Надо поскорее вернуть ее в их постель, времени осталось мало. Когда живот округлится и присутствие ребенка станет очевидным, он уже не сможет лежать рядом с ней. Чертов ублюдок МакЛейн! Даже из могилы умудрился испортить им жизнь.

Ты слышала, что я сказал? — спросил Джейк.

— Да, слышала, — ответила Виктория, глядя прямо перед собой, — но слышать и верить — это разные вещи.

Он снова крепко схватил запястья жены.

— Я даю тебе слово.

— Я ничуть не больше верю твоему слову, чем ты моему, — ответила она.

Джейк отпустил ее руки, и они беспомощно повисли. Он был сыт всем этим по горло. Пора было кончать.

— Возвращайся в спальню сегодня же!

Нет!

— Тогда я сделаю это сам.

— Высадишь дверь и потащишь меня, орущую и брыкающуюся, к себе в постель? — спросила Виктория. — Только так ты можешь заполучить меня, Джейк. Я не могу делать вид, будто ничего не случилось.

— Я тебя об этом и не прошу. Я не пожалел бы и года жизни, чтобы вернуть все назад, чтобы никакого удара не было. И с удовольствием отдал бы десять, чтобы ты не носила ублюдка МакЛейна…

Он не успел закончить, как Виктория отвесила ему звонкую пощечину. Она сделала это инстинктивно, не успев даже сообразить. Голова Джейка дернулась в сторону, но он устоял. Виктория пожалела, что удар был недостаточно силен.

Привстав на цыпочки, она приблизила к нему свое бледное с дрожащими губами лицо.

— Только посмей еще раз назвать моего ребенка ублюдком! — прошипела она сквозь зубы, глядя ему в глаза. Казалось, сейчас она готова была убить его.

Желание охватило Джейка с новой силой. Ему нравились ее храбрость и бесстрашие. Он прекрасно помнил, как она кинулась в битву с Гарнетом, спасая от его посягательств Селию. Такой он ее и полюбил. Но сейчас она была еще опаснее. Словно тигрица она была готова растерзать его на куски. Возбуждение заставило Джейка забыть обо всем, и он ринулся ей навстречу, томимый жаждой обладания, но Виктория внезапно прикрыла рот рукой и отступила назад.

Ей надо немедленно выйти. Ярость мгновенно улетучилась, уступив место боли и удивлению. Судорожно глотнув воздух, она бросилась — бежать. Только бы успеть добежать до своей комнаты. Будет ужасно, если он увидит, как ее выворачивает наизнанку.

Она добралась до своей спальни и склонилась над умывальником, содрогаясь от приступов рвоты. Виктория слышала, как ктото звал ее, но ей было все равно. Она сделала слишком резкое движение и теперь расплачивалась за это…

Виктория вдруг почувствовала, как чьято сильная рука обхватила ее за талию, а другая придерживает голову. Это был Джейк, и если бы не он, она упала бы на пол, содрогаясь в конвульсиях. Он держал ее Прямо над умывальником.

— Уложите ее в постель, — услышала она голос вошедшей Кармиты.