|
А у нас все в порядке! Все в полном порядочке! Блада тут чуть не угрохали. Но это мелочи. Все равно жив остался. В Артура Люсьен втрескалась… Но вы можете не беспокоиться, она не в его вкусе. Ему синеглазые брюнеты больше нравятся… А мне блондины… То есть, я хотел сказать, есть на кого положиться в трудную минуту. Здоровье у нас тоже будь здоров! Вина в рот не берем. Иногда… Особенно я… Особенно сейчас… — Ксав передохнул и в тоске обвел глазами каюту. Потом доверительно сказал: — Вы меня вообще-то поменьше слушайте. Берите пример с меня. Я себя со вчерашнего вечера не слушаю. Вот просплюсь… то есть, высплюсь как следует и вновь за работу. А то двое суток, не просыхая… э-э-э… не просыпая… Не просыпая, говорю, ни грамма пороха, заряжал алебарды… то есть, арбалеты… тьфу! Аркебузы! В общем, все, что можно было заряжать… Что? Ну, конечно, бой! Была шикарная побойка!.. То есть, побоище было, что надо! Местное население так и осталось лежать возле опустевших бочонков с… порохом. Лишь немногие ушли домой своими ногами… Ну, может еще чуток руками помогали… Мы? Ну, мы, конечно, в норме! Артур сейчас у капитана Блада. А я вот тут бдю… то есть, бжу… то есть… В общем, караулю. Что? Новое задание? Валяйте! Нет, вы лучше письменно, а то вдруг я что-нибудь перепутаю… Спасибо!.. Всегда готовы!..
Аппарат уже отключился, а Ксав продолжал сидеть с изнуренным видом, вперившись в него глазами. Наконец Куто вздохнул, отер пот со лба, свернул бумажную ленту с посланием Центра и спрятал передатчик в сундук. Постояв над сундуком с патетическим видом, он негромко и с чувством произнес: — И кто оценит усилия, прилагаемые мною во имя благородных целей?! Увы! Талант признают, лишь похоронив. Но благодарные потомки отыщут мой скорбный приют, уронят слезу на него и поставят мраморный памятник с надписью… — «…Здесь покоится величайший алкоголик и знаменитое трепло XVII и XX веков»! — с этими словами в каюту вошел Артур. Лицо его было сумрачным. — Не знаю, как насчет твоего памятника, а вот у меня, кажется, есть шанс заработать свой в ближайшие дни. — Чуть что, сразу — трепло! — оскорбился Ксавье. — Я, к вашему сведению, не трепло, я это… орало… ой!.. оратель… Ну, в общем, философ. — Особенно, когда наквасишься до поросячьего визга, — мстительно подтвердил Суорд. — Крокодил бездушный! Ну тебя в Марсианскую пустыню! — Говорят, там тоже есть жизнь! — гордо ответствовал Куто. — Кстати, о жизни… Кэп, пока тебя где-то носило, тут Центр на связь выходил. — Ну?! — подскочил Суорд. — «Ну, ква!». Вылили на мою бедную взъерошенную головушку три килограмма междуматий, сунули очередную ксиву и сделали ручкой. — Где?! — Ксива? Вот! — Ксав вытащил из-за пазухи шуршащий рулон. — На! — Читай. Ксавье со вздохом поскреб макушку: — Что-то у меня сегодня буквы размножаются почкованием. Так что могу дочитаться до Варшавского договора. Прочти сам и изолжи… Не… Излоги… Тьфу! Во, сам видишь! Артур пожал плечами и развернул свиток. — Та-ак. Золотой Флот… Формируется в Картахене… Затонул, предположительно, у Виргинских островов… Да что они, сговорились, что ли?! — Ты это о чем? — О чем?! Во-первых, нашему капитану, судя по всему, до чертиков надоела моя персона, и он посылает меня в эту долбаную Картахену шпионить за Золотым Флотом. Во-вторых, в пару мне он дает почему-то Джереми Питта — ничего остроумнее не придумал. |
