— Дядя отбыл по делам, тетушка, — ответил мистер Оуэн, — просил передать свои извинения. Вероятней всего, он задержится.

Разумеется, ничего подобного лорд Дарроу не передавал, но не суть важно. Мистер Оуэн просто, как всегда, постарался избежать неловкости. Пожалуй, мне остается только позавидовать той счастливице, которая однажды завоюет его сердце и станет миссис Оуэн. Более добронравного и мягкого человека представить я себе не могла. Наверняка он станет хорошим мужем и отцом.

— Дорогой Николас даже здесь умудряется работать, — укоризненно вздохнула миссис Чавенсворт. — Бедняжке Кэтрин придется нелегко, ведь мужа она практически не будет видеть.

Матушка не казалось, что не видеть мужа — такое уж большое несчастье, но она мудро промолчала. Все-таки такого мужа, как лорд Дарроу, она не одобряла и, подозреваю, что, окажись на моем месте Энн или Эмили, она бы ни под каким видом не позволила состояться помолвке, даже если бы это принесло семье много бед. Не потому, что меня она любила меньше, просто потому, что за младших она больше боялась. Ведь Энн и Эмили всегда были окружены заботой и любовью, им не приходилось ни за что бороться. Поэтому для младших бы родители постарались найти более… приемлемых мужей, которые бы не доставили будущим супругам каких бы то ни было проблем.

— Я знаю, за кого именно выхожу замуж, — покачала головой я с полуулыбкой, — и готова к тому, что мне придется делить супруга с государством.

Хозяйка дома удовлетворенно кивнула. И все-таки я никак не могла понять, почему миссис Чавенсворт так сильно благоволит мне. Куда больше моей собственной матери, которая относилась ко мне куда более критично.

— Вы удивительно мудрая девушка, — тепло произнесла она.

Если бы…

Обед прошел в гробовом молчании. Почему — то в отсутствие его милости никак не удавалось завести хоть сколько — то оживленную беседу, хотя мне прежде иногда и казалось, что именно присутствие лорда Дарроу создавало мрачную атмосферу и не давало говорить свободно.

Ничего подобного. С ним, напротив, было куда легче. Просто я раньше этого не понимала.

— А что говорят о цыганах, миссис Чавенсворт? — спросил мистер Уиллоби.

Во взгляде пожилой женщины сквозила снисходительность. Уж миссис Чавенсворт — то абсолютно точно понимала, что волнений табор у племянника его милости вызвать попросту не мог и племянник его милости просто пытается поддержать беседу. Любым способом.

Раньше мистер Уиллоби действительно не боялся цыган. До недавнего времени. Но теперь все резко изменилось.

— О цыганах говорят множество самых разнообразных вещей. И боюсь, ни одна из этих россказней не соответствует истине. В наших края не может быть столько детей и лошадей.

Я бы, пожалуй, даже рассмеялась бы после такого действительно остроумного замечания, если бы настолько сильно не тревожилась. К сожалению, ситуация обернулась так, что стало уже не до шуток.

Находиться взаперти, даже без возможности выйти в сад, оказалось поистине мучительно. Не то чтобы меня так сильно тянуло на свежий воздух… Просто само понимание того, что я стала узницей в доме, мешало дышать, даже несмотря на понимание необходимости подобной меры предосторожности.

Ко всему прочему, нам с мистером Оуэном и мистером Уиллоби приходилось также и сдерживать моих сестер и матушку, которым, как назло, страстно захотелось прогуляться именно в тот момент, когда это стало опасно. И чем больше мы настаивали на том, чтобы оставаться под крышей дома, тем сильней, разумеется, мои родные жаждали вырваться на свободу.

Пришлось отвлекать мать и младших всяческими способами разной степени разумности, пытаясь не вызвать у них подозрений, но при этом и не дать выйти за порог.