Да, вероятно со стороны все действительно выглядело так, словно бы мы с его милостью… готовы зайти слишком далеко. Но как остаться прежней после всего пережитого вместе с его милостью и его семьей? И как после этого держаться так, как требуют того правила приличия?

— Мы постараемся больше не расстраивать вас слишком сильно, — усмехнулся лорд без какого бы то ни было смущения.

Матушка, кажется, не слишком поверила в слова будущего зятя. По крайней мере, она потребовала, чтобы я отправилась с ней, якобы ради обсуждения свадебных приготовлений. Нелепое объяснение даже на взгляд лорда Дарроу, ведь ни разу никто не спросил моего мнения по этому поводу. Эдварда же мама отослала назад, в наш дом, по какой-то настолько же смехотворной надобности. Дорогой брат возмущенно сверкал глазами, но все же решил подчиниться.

— Кэтрин, ты любишь его? — внезапно спросила мама, когда мы шли в ее комнату. — Ты любишь его милость?

Я растеряно улыбнулась, не сумев скрыть и радость, и предвкушение. С того момента, как лорд Дарроу снова оказался дома, меня накрыло облегчение и нечто, подозрительно похожее на счастье.

— Не знаю, — тихо отозвалась я. — Но свадьбе я рада.

Матушка тяжело вздохнула.

— Большинство девушек рады собственной свадьбе, особенно, если жених богаче их родителей. Ты же всегда отличалась редкостным честолюбием.

Я обиженно посмотрела на родительницу. Ведь уже не раз говорила, какие чувства испытываю к будущему мужу.

— Ну-ну, не сверкай глазами, Кэтрин, — махнула рукой мама. — Я знаю о том, что якобы только рядом с его милостью ты будешь в безопасности… И знаю о том, что только твой грядущий брак с достойным и влиятельным человеком спас нашу семью от позора…

И снова внутри кольнуло от сожаления. Как же дурно все-таки я поступила, пусть мною двигали исключительно добрые намерения.

— Но мое сердце не успокоится, пока я не узнаю, что именно между вами двумя. Я видела сегодня, как он обнимал тебя. И улыбался. Этот человек редко проявляет какие бы то ни было чувства.

Улыбался… У меня не было возможности увидеть выражение лица лорда, а он, оказывается, улыбался. Мне.

— Я спасла его сегодня, — ответила я матери. — Он благодарен мне.

Последовало недоверчивое фырканье.

— Как? Ты ведь даже не выходила из дома! Или моя дочь тоже стала ведьмой?

Превосходно. Значит, мне ещё и не поверили.

— Не только лорд может ходить по тайным путям. Я действительно спасла его милость сегодня.

Мама тяжело вздохнула.

— И все же, каковы твои чувства? Твой жених много старше тебя, и нрав у него суров.

И снова не получалось не улыбаться.

— Не настолько суров, как тебе кажется, — начала я. — Слова его милости суровы, но дела… Он очень заботлив, мама, к тем, кого считает своем близким. Он даже в гневе никогда не опускается до подлости. А еще он вовсе не стар, уж поверь мне.

Чем больше я говорила, тем сильней распалялась, пытаясь донести до мамы все свои чувства и переживания.

— Кэтрин, да ведь ты влюблена, — через какое-то время вынесла свой вердикт родительница.

От такого предположения я растерялась, не зная, что ответить. Нет, мои чувства к лорду Дарроу были по-настоящему теплыми, но здесь речь шла скорее о восхищении и практически преклонении. Места для романтических иллюзий у меня практически не было… О чем я и поведала матери.

Та покачала головой и задавать вопросы прекратила. Только заявила, что до самой свадьбы не собирается оставлять меня без присмотра.