— Кэтрин никогда ничего не делает из дурных побуждений, — в очередной раз начала петь мне хвалу миссис Чавенсворт. Выбор его милости она, кажется, одобряла больше все прочих, и готова была говорить о моих достоинствах бесконечно. Впрочем, быть может, добрая женщина перенесла на меня любовь, которую испытывала к мисс Оуэн.

Заговаривать с его милостью об Эбигэйл я больше не решалась, да и никак не подворачивалась подходящая возможность. Право, не в Фартингтон-хаусе же было уточнять, можно ли приехать на нашу свадьбу мисс Оуэн…

И тут я посмотрела в окно и увидела… Увидела, как по саду пробирается оборванный юноша, кажется, цыган… Я бросилась из комнаты, даже не пытаясь ничего объяснить ни матери, ни сестрам, ни миссис Чавенсворт. Следовало срочно найти его милость. Кажется, даже сбежав от Тшилабы, мы не оказались в безопасности.

Его милость удалось найти уже через несколько минут в том кабинете, который считался «его» в доме миссис Чавенсворт. Он писал какое-то письмо, вероятно, важное, потому что даже поднял глаза на меня он с некоторой задержкой.

— Кэтрин? Что-то случилось?

Я кивнула. Горло перехватило.

— Да… Я… видела… видела чужака в саду! — воскликнула я, когда дар речи ко мне вернулся. — И он очень сильно походил на цыгана, милорд!

Мужчина отложил в сторону бумаги, поднялся на ноги и посмотрел на меня.

— Боюсь, что мне придется взять вас с собой, Кэтрин. По известной нам обоим причине.

Разумеется, я знала, поэтому вцепилась в руку его милости как в спасительную соломинку.

— Вам страшно? — спросил лорд с вялым любопытством.

Покачав головой, я ответила:

— С вами мне ничего не страшно, ми… Николас.

Его милость на мгновение улыбнулся.

— Никогда в вас не сомневался, Кэтрин. Никогда. Думаю, нам удастся справиться с возникшими затруднениями.

Я в этом почти не сомневалась.

Так, держась за руки, мы и вышли в сад.

— Что бы ни случилось, ничего не бойтесь и не выпускайте моей руки, — велел мне будущий муж. — Возможно, от этого зависят наши с вами жизни. Когда вы поддерживаете меня, я становлюсь практически непобедимым.

Меня переполняла гордость, ведь именно я стала залогом победы, пусть в этом и нет ни малейшей моей заслуги.

— Я не стану бояться, — тихо пообещала я. Но в глаза его милости смотрела твердо, решительно, насколько это вообще было возможно в моем случае.

— Ну, хотя бы не добавили «милорд», — вздохнул лорд Дарроу.

Сад на первый взгляд казался пустынным: ни лишнего звука, ни иных признаков присутствия кого-то постороннего. Вот только несмотря на это его милость никак не мог не желал успокаиваться, продолжая оглядываться по сторонам.

Но… Или Тшилаба не пожелала являться лично, или мне вовсе померещилось… Или все-таки не померещилось, иначе с чего бы в нас стреляли?!

Я даже испугаться толком не успела: его милость просто взмахнул рукой — и мне даже удалось разглядеть замершую пулю, которая, повисев немного в воздухе, просто упала в траву.

— Мы с вами больше не добыча, Кэтрин. Мы хищники. И Тшилабе придется считаться с этим, — не скрывая собственного торжества произнес мужчина.

Что же, если цыганская ведьма пожелает вновь напасть на внука, то ей придется приложить куда как больше усилий. И вряд ли ей улыбнется удача.

Мы с лордом обошли весь сад, но, кажется, убийца, поняв, что его покушение успехом не увенчалось, решил поспешно убраться из сада.

— Теперь стоит дожидаться визита самой Тшилабы, — произнес мой будущий муж. — Она наверняка не успокоится и будет до последнего пытаться убить меня.