– А что на ней было надето? – поинтересовалась Тереза Лабьянко.

Ее всегда волнуют такие вопросы. «Какая у нее стрижка? Умеет ли она пользоваться косметикой?» постоянно спрашивает она. Тереза когда то возглавляла большую пирамиду по продаже косметики. Под ее руководством несколько сотен домашних хозяек продавали тушь для ресниц. Могу себе представить, что эти подпольные коммивояжерки сказали бы о нашей новенькой! Сейчас Тереза работает в столовой, и благодаря ей мы всегда получаем самые свежие продукты. Она попала в Дженнингс, когда ее мужа уличили в подделке финансовых отчетов. Но Тереза не потеряла ни жизнелюбия, ни румянца. Больше всего она любит слушать рассказы Шер о новых заключенных. «Как будто я рассматриваю витрины», – говорит она.

– Ну, – торжественно начала Шер, хорошо зная, что от нее ожидают, – у нее туфли из такой мягкой кожи, какой мне еще не приходилось видеть. – Она покачала головой. – Такие туфли стоят не меньше четырех сотен, уж это точно.

– Знаете, что говорят о туфлях? – спросила Тереза. – Говорят, что не сможешь понять беду другого человека, пока не пройдешь милю в его башмаках. Вот что говорят.

У Терезы всегда наготове какая нибудь глупая поговорка. Она без них и шагу не ступит. Она уверяет, что поговорки очень помогали ей в торговле, но меня они доводят до белого каления.

– Ну, я не думаю, что у новенькой было много проблем, когда она ходила в этих туфлях, – фыркнула Шер. – А я собираюсь пройти в них больше мили, – Заявила она со смехом.

– Ты что, взяла их, Шер? – воскликнула Зуки, глядя расширенными от удивления глазами.

Зуки Конрад – наивный ребенок. Мы ее опекаем. Она работает в прачечной и мало что может сделать для нас, зато мы можем много сделать для нее. Мне кажется, что, помогая Зуки, мы становимся лучше.

– Можете не сомневаться: я их взяла, – призналась Шер с гордостью. – Когда я увидела, что они восьмого размера, я решила, что это знак свыше.

Шер живет в мире примет и предзнаменований, как Тереза живет поговорками и афоризмами.

– Скоро будут рассматривать мое условное освобождение, и я считаю, что эти туфли указывают на то, что меня выпустят.

– Подруга, ты бы лучше перестала воровать, – вздохнула я. – Тебя поймают, и ты потеряешь право на досрочное освобождение. И вообще, это нехорошо.

– Знаете, что говорится о воровстве? – вмешалась Тереза. – Говорят, что бог помогает тем, кто сам себе помогает. Вот что говорится о воровстве!

Мне никогда не удавалось понять, что имеет в виду Тереза в таких случаях. Вот и сейчас – поддерживает она меня или возражает мне?

– Но это совсем не то, что говорится в Библии, – возразила Зуки. – В Библии говорится: «Не укради».

– Подумаешь! У бога я ничего не воровала, с тех пор как перестала таскать деньги из церковной кружки в воскресной школе, – засмеялась Шер. – И я никогда не беру последнее у бедняков. И у дураков тоже, – добавила она.

Шер – воровка, и она не стесняется называть вещи своими именами. Она не видит в воровстве ничего плохого. Злом она считает, когда у других больше, чем у нее, тогда она отбирает у них то, чего ей не хватает. Из за этого она и попала в Дженнингс, но продолжает воровать, когда сюда привозят новеньких.