– А что на ней было надето? – спросила Тереза.

– Костюм от Армани! – хихикнула Шер. – Я никогда и не мечтала украсть Армани. Это настолько дорого, что в магазинах вещи от Армани прикручивают к стойке.

– Думаю, что 71036 никогда ничего не воровала, – вздохнула Зуки. – В газетах писали, что она очень богатая.

– И очень жадная. Ее посадили за то, что она украла деньги и на Уолл стрит, – возразила Шер. – Значит, она такая же воровка, как я.

– Но разве ты не видела ее по телевизору, в новостях – спросила Зуки. – Она выглядит как кинозвезда.

– А знаете, что говорят о кино? – оживилась Тереза.

– Мы знаем, что говорят о кино, Тереза, – раздраженно бросила я. – Вы так разволновались, как будто никогда не видели знаменитостей. Вспомните Джеки Джеймс. О ней тоже писали во всех газетах, когда она убила своих двоих детей и заявила, что их украли «Черные братья».

– Никто не любит детоубийц, – возразила Шер.

– И педофилов, – добавила Тереза. – Что случилось, с этой учительницей, Камиллой Лазаро, которая решила заниматься с одним из своих учеников по расширенной программе? У нее родился ребенок, отцу которого даже не исполнилось тринадцати лет.

– У нас есть еще Кэрол Уотерс в третьем блоке, – продолжила Шер. – Она заставила любовника убить мужа и свекровь, чтобы получить страховку и наследство. Об этом тоже было во всех газетах.

– Я держусь подальше от тех, кто убивает из за денег, – неодобрительно покачала головой Тереза. – Одно дело, если мужчина изнасиловал вашу сестру или дочь. Тогда я первая скажу – убей его. Но убить из за денег – это чудовищно.

– Что я вспомнила! – вдруг воскликнула Шер. – Kтo нибудь из вас слышал песню «Прощай, Эрл»? Она напомнила мне о тебе, Мовита.

После этих слов наступила тревожная тишина.

– Мы не будем говорить об Эрле, – отрезала я.

Шер больше ничего не сказала. Просто не посмела.

В Дженнингс есть невысказанное, но твердое правило: никогда не говорить о чьей то жизни на свободе. И, главное, не напоминать о чьей то семье или мужчине,  если только женщина сама этого не захочет.

Большинство женщин попали сюда в большей или меньшей степени из за мужчин. Некоторых заставили участвовать в преступлении. Некоторые убили своих мужей, потому что не выдержали насилия. Честное слово, большинство женщин в Дженнингс никогда не попали бы в тюрьму, если бы не связались с такими негодяями, как мой Эрл. Мужчины – это такой же порок, как алкоголь и наркотики. Я знаю, что с Эрлом я проявила слабость, но не люблю, когда мне об этом напоминают.

Зуки первая нарушила напряженное молчание.

– Ты считаешь, что Дженнифер Спенсер тоже попала сюда из за своего друга? – ответила она на мои невысказанные, но хорошо всем известные мысли.

– Во всяком случае, я этому не удивлюсь, – сказала я. – Я  знаю, как ведутся бухгалтерские книги, и неважно где, в зубоврачебном кабинете в Гарлеме или на Уоллстрит: Все сводится к подтасовке записей, а козлом отпущения всегда стараются сделать женщину.

– Вообще то, 71036 отлично умеет управляться с мужчинами, – заметила Шер. – Видели бы вы, как она обвела вокруг пальца этого придурка Кемри! Он только и твердил: «мисс Спенсер то, мисс Спенсер се»… Меня чуть не стошнило от этого.