Ален машинально приложился к кубку, явно думая о чем-то другом. Но вдруг он встрепенулся, вспомнив, о чем думал раньше:

— Постой! Мне нельзя так рано пить вино! Я же опьянею!

— Что? От одного кубка? — Джеффри снисходительно рассмеялся. — Даже не думай.

Но сам он думал. Он хорошо обдумал, давать ли Алену вино.

Очень крепкое вино.

Конечно, Джеффри не вчера познакомился с Аленом и знал, что принц с детства привык к вину, как и большинство благородных отроков Грамария. Он не опьянеет, но станет чуточку… раскованней.

Музыканты настроили инструменты и ударили в смычки.

Корделия, закутавшись в плащ, стояла в тени на лестничной площадке и широко раскрытыми глазами смотрела на гостей. Ее охватила какая-то странная нервозность. Корделия не могла избавиться от дурных предчувствий. Сколько здесь настоящих соседей, а сколько приспешников Далилы?

Есть ли хоть какой-нибудь шанс превзойти Далилу на ее территории?

Но какая же здесь масса народу!

Хотя наряды публики казались весьма старомодными по стандартам Раннимеда, Корделия не заметила ничего, явно противоречащего стилю Грамария. Все охотно развлекались, смеялись и беседовали, а между ними сновали слуги с винными кубками.

Гости заполнили весь Большой зал, и по меньшей мере половину собравшихся составляли почтенные матроны с мужьями.

Зато остальные были молоды. Большинство, пожалуй, уже обзавелись семьей, но все же оставались молоды и полны жизни.

Они шумно слонялись по залу и, будто волны, набегающие на берег, готовы были поглотить Корделию.

— Уж не робеешь ли ты, леди Корделия?

Девушка вздрогнула и оглянулась.

По лестнице величаво спускалась Далила в таком красивом платье, что у Корделии дух захватило. В маске, без маски — ошибиться было невозможно: золотые волосы, спадающие искусно уложенным каскадом, и роскошная декольтированная грудь.

Личико в форме сердца, пышные формы — все подчеркивалось великолепием розового с золотом платья.

Корделия испытала острейший приступ зависти.

— Что за мышка тут притаилась? Так и будешь от каждой тени шарахаться? Ну же, как можно не радоваться такому вечеру?

— Я… Я попытаюсь. — Корделия собрала остатки самообладания и расправила плечи, — Рада слышать это. Иди предо мной, мне не следует затмевать твой блеск.

Глаза Корделии сузились под маской.

— Сегодня никакое платье не может сравниться с твоим, леди Далила. Нет, я уступаю тебе дорогу. В конце концов это твой дом, так сделай то, что положено тебе по праву.

— Я так благодарна тебе, моя дорогая. И уступаю, — кивнула Далила с чуть заметной усмешкой и вышла на середину площадки.

Она махнула рукой, и служанка шикнула на стоящего внизу дворецкого. Тот поднял голову, вытаращил глаза и, повернувшись к толпе, завопил:

— Леди Елена Троянская!.

«Ну, разумеется», — хмыкнула про себя Корделия.

Все присутствующие как один повернули головы, а музыканты заиграли неторопливый марш.

Далила торжественно нисходила к гостям.

На мгновение все замерли, глядя на нее.

Затем устроили дружную овацию.

Корделия напоминала себе, что большинство здесь присутствующих — на жаловании у Далилы, и все же ее охватила ревность.