Такой опыт порадует Корделию и повысит твои шансы.
Ален пристально посмотрел на своего стража.
— Ты действительно так считаешь?
— Могу поклясться. — Джеффри подхватил кубок с проплывающего мимо подноса и вручил его Алену. — Друг мой, за последние полчаса ты не выпил ни капли. Прошу тебя, прими кубок, ибо где истина, если не в вине! А потому, выпей и возвеселись!
— Сомневаюсь, что истину можно найти на дне этого кубка, — усмехнулся Ален, принимая сосуд.
— А я в этом уверен. — Джеффри внимательно смотрел, как Ален осушает кубок. — Сейчас допьешь и сам увидишь.
Танец закончился, и Корделию немедленно осадила дюжина претендентов на следующий.
— Я бы никогда к ней не подошел, — заявил Ален с ужасом и, похоже, с облегчением.
— Зато я подойду, — уверил его Джеффри, — и можешь не сомневаться, когда танец подойдет к концу, мы окажемся рядом с тобой. Пей же, мой друг, дабы усладить свое дыхание. — И он решительно шагнул к толпе воздыхателей Корделии.
Она со смехом отвечала на хвалебные реплики и, по счастью, не спешила выбрать нового партнера. Джеффри успел пробиться к ней как раз в тот момент, когда вновь зазвучала музыка.
— Миледи, — прогремел он, — ты должна танцевать со мной.
Корделия изумленно посмотрела на него, но прежде чем успела возразить, дерзкий кавалер схватил ее за руку, обнял за талию и уверенно повел в танце. Девушке ничего не оставалось, как смириться со свершившимся, однако глаза ее метали молнии.
Как только они удалились от толпы, Корделия зашипела:
— Как ты посмел вмешаться в мои дела, брат!
— А как же иначе? — возразил Джеффри. — Естественно, брат обязан оберегать свою сестру, чтобы и волос не упал с ее головы, особенно когда она выставляет себя, как никогда прежде!
— Да что это ты, братец? — усмехнулась Корделия. — Оскорблен моим декольте? А разве сам ты не силишься заглянуть в самый глубокий вырез?
— Так то у посторонних, — неохотно пробормотал он, — У других женщин это приятно глазу и в порядке вещей — но не у собственной же сестры!
Она презрительно рассмеялась:
— Постыдись, Джеффри! Разве ты не понимаешь, что каждая женщина, которой ты домогаешься, может оказаться чьей-то сестрой?
— Ну… наверное. — На самом деле, он никогда не задумывался об этом. — Но они не любят своих сестер и не заботятся о них в той мере, как я!
— До сих пор я что-то не замечала особой любви и заботы.
— Корделия! — оскорбленно воскликнул он. — Да я затеял все это лишь для того, чтобы защитить тебя и добыть предмет твоей сердечной страсти!
Она посмотрела ему в глаза и увидела, что брат говорит искренне. Он и вправду очень любит ее.
— Я, конечно, благодарна тебе, брат, — с теплотой сказала она. — Итак, мне не позволено радоваться танцам и мужскому вниманию только потому, что у меня отыскался заботливый брат?
— Вот именно! Оставь эти глупости тем, о ком некому позаботиться — вот по этой причине они не заботятся и о себе!
— О Джеффри, откуда вдруг такое ханжество? — нетерпеливо перебила брата Корделия. — Не говори мне, что осуждаешь подобное поведение — ведь оно так нравится тебе в женщинах, которых ты домогаешься!
— Ну… да… но ведь они мне не сестры!
— Фу, братец! Если ты не образец добродетели, то почему им должна быть я?
Джеффри с трудом сдержал свои чувства, и Корделия с удовольствием взирала на его побагровевшую от злости физиономию. |